Зеленая ночь

Барат молча ожег ненавистным взглядом Муршуда и захлопнул дверцу «Жигулей», машина тронулась.

Под навесом стоял оцепеневший Алияр.

Сафар кинул на него косой взгляд, взял топор, лежавший поверх бревен, и медленно пошел на сторожа.

— Сафар!!! — вскрикнула Заргелем.

Мастер вроде бы и не слышал ее.

Алияр схватился за подпорку навеса и, оглядывая стоявших вокруг рабочих, молил о помощи. Заргелем бросилась к мастеру.

— Умоляю тебя, Сафар, — сказала она и всхлипнула, — не наделай беды!

— Отойди, Заргелем, у меня с этим бесстыжим свои счеты.

Сафар обеими руками схватился за топорище и расставил ноги, как если бы собирался дрова рубить.

— Мы с тобой войну прошли, Алияр, мы с тобой смерти в глаза смотрели. Кто из того ада живым вышел, тот не смеет быть сволочью! Как ты стал сволочью, Алияр? Почему?

Алияр, глядя на холодный блеск топора, судорожно сглотнул слюну.

— Да в чем же вина моя? — выдохнул он.

Сафар занес топор над его головой:

— Скажи, где разворованные материалы!

— Сжалься, Сафар… я…

— Скажи, где материалы или, клянусь честью, раскрою тебя надвое, как тот пень!

Алияр посмотрел в налитые кровью глаза Сафара, на его губы, в углах которых билась пена, поискал глазами Заргелем, перевел взгляд на дорогу, по которой уехал Барат…

Сафар крикнул в нетерпении:

— Говори же, негодяй!

Топор дрогнул в руках мастера, и Алияр, прикрыв голову руками, присел на корточки.

— Все во дворе у Керима… У бухгалтера Керима… — быстро пролепетал он.

Сафар бросил топор на землю и обернулся к Муршуду:

— Пошли в милицию!

Вот уже два дня, как Алияра и Барата то и дело вызывают в милицию и допрашивают. А потом и бухгалтер Керим зачастил туда. Возвращаясь мимо строительного участка, он остановился и зло крикнул Сафару:

— Предатель ты! Душегуб! Но я-то из воды сухим выйду, а вот ты так и останешься ни с чем.

Керим завелся надолго, но мастер и головы не повернул. Стоял к нему спиной и спокойно делал свое дело.

Спустя два дня перед районным отделением милиции остановилась зеленая «Волга».

Из «Волги» вышел высокий белокожий мужчина в соломенной шляпе. Он пробыл в отделении около часу, и больше его никто в районе не видел. Говорили, что это муж старшей сестры Барата, что он приехал уладить дела шурина и перевести его на работу в Баку.

Говорили, что в Баку, в кооперативном доме, Барат купил себе трехкомнатную квартиру и спешит со свадьбой, чтобы увезти с собой Наргиз.

На стройке только и обсуждали это.

В обеденный перерыв Муршуд поделился с Ахмедом:

— Бахыш не велит мне идти на шоферские курсы. Что за мода, говорит, чуть кто из пеленок, так сразу в шоферы. Оставайся, мол, на стройке, изучи профессию каменщика.

— А ты не хочешь каменщиком?

— Таким, как уста Сафар, хочу. Кто же не захочет таким мастером стать? А только — смогу ли?

Помолчав немного, Муршуд зашептал, словно бы доверяя тайну:

— Сегодня в исполкоме дело Барата решается. Бахыш сказал.

Услышав это, Ахмед вдруг вскочил и, натянув рубаху, бросился к зданию райисполкома…

Добежал, остановился, заглянул в высокие занавешенные окна. Огляделся вокруг, узнал среди машин «Жигули» Барата и подошел к ним.

Из здания райисполкома поспешно вышел Барат и возле своей машины столкнулся с Ахмедом. Барат поглядел на пыльные туфли Ахмеда и спросил:

— Ты почему здесь?

Ахмед кивнул на занавешенные окна:

— Что тебе там сказали?

Барат вздохнул:

— Уволили меня.

— И все?!

— И все.

— В Баку переедешь?

— А ты откуда знаешь?

— Ты квартиру купил в кооперативе?

Барата позабавило волнение в голосе парня.

— И Наргиз с собой заберешь?

Белое лицо Барата порозовело, зубы сверкнули в насмешливой улыбке и тут же скрылись за плотно сжатыми губами.

Но и мгновенного их блеска было довольно, чтоб Ахмеду кровь бросилась в голову. Подпрыгнув по-петушиному, юноша схватил Барата за ворот новенькой батистовой сорочки и, дернув изо всех сил, разодрал ее до самого пояса. Задыхаясь от ярости, Ахмед заколотил кулаками по груди Барата. Открыв наконец глаза, он увидел вдруг, что Барат стоит, потерянно улыбаясь, подняв руки вверх. И эта улыбка остудила Ахмеда. Оставив Барата, он бросился прочь.

Ахмед вошел в районное отделение милиции и пошел по коридору, открывая двери одну за другой и заглядывая в кабинеты. Бахыша он нашел в самой последней комнате.

— Братец Бахыш… Я побил Барата… Вот, сам пришел…

Бахыш тяжко поднялся со стула, взяв Ахмеда за руку, вывел его из комнаты и потащил за собой по коридору. Как и в прошлый раз, под тяжестью шагов Бахыша прогибались половицы.

Бахыш открыл входную дверь и подтолкнул Ахмеда к выходу.

— Убирайся вон, и чтобы я тебя здесь больше не видел!

…Когда Ахмед добрел до моста с железными перилами, солнце уже клонилось к закату. Он сел боком на скользкую спину каменного барана и свесил ноги. Долго слушал журчание воды и думал, что скоро уйдет в армию и на прощанье подарит свой телевизор уста Сафару. И поручит ему присмотреть за домом. А вернувшись с военной службы, сам, собственноручно, отремонтирует дом, подправит подгнившее крыльцо, подновит веранду. Он не допустит разорения отцовского дома. Очаг шофера Алиша не погаснет…