Зеленая папка. Никита. Давным давно была война

От майора Свиридова Никитка узнал, что никто их не считает шпионами, но вопросов к ним еще очень много. Еще, оказалось, что за тот рейд и захват моста его и Илью наградили орденом Красного знамени, только Илья — сбежал, а Никиту считали умершим… Подполковник Филиппов получил Звезду Героя… Именно он добивался, чтоб ребят наградили, многие из командиров боялись писать наградные на мальчишек — «как бы чего не вышло», мальчишки ведь, не солдаты…

— Так что, сверли в гимнастерке дырочку! Это серьезная награда, для простого мальчишки, да и за сведения по эсэсам, тебе причитается… А ребятам еще по «Отваге» дали, за бой под Тингутой. Как-то вот так, а теперь давай, твоя очередь рассказывать…

Никита чуть-чуть задумался, а потом решил, что расскажет все, что было до этого времени, до лета 1943 года произошло с ними, но только это. Ну, еще попробует что-то вспомнить о событиях на фронтах, только это в книжках герои всегда все знают и все помнят: про затмения, когда и во сколько, про сражения, кто и где наступал… А что он знает в точности о войне, о сражениях? Так, только общие направления, да и Илюха говорил, что все случится так, как должно случиться…

— Зовут меня Никита, это правда, а вот фамилия… Каплич Никита Петрович, я нахожусь в распоряжении разведуправления Генерального Штаба РККА. Документов у меня никаких нет, ничем подтвердить это не могу, когда понадобится, я снова уйду на ту сторону. Сейчас я должен был узнать время начала наступления немцев под Курском. Дату знаю — 5 июля, об этом уже докладывал, а вот по времени не могу точно сказать, знаю только, что рано утром. Сказали, что будут проверять. Еще скажу, что сейчас фашисты набирают мальчишек, для того, чтоб сделать из них диверсантов. Генштаб об этом тоже знает. Ловить их особо не придется — они все сами придут к нашим. Да, когда будете ловить особо опасных, постарайтесь взять живым агента по кличке «Кукушонок», он очень много знает, очень ценный агент.

— Какие-то особые приметы, внешность?

— Я его пока не видел, но один из ребят говорил, что очень на меня похож, только чуть помельче.

— А в госпитале, когда его фашисты сжигали ты был или просто слышал?

— Был я там… Иногда ночью просыпаюсь от крика тех солдат… Много от чего просыпаюсь. Ведь это дурной сон, а проснуться не могу. Хочу проснуться, а не могу… Хочу проснуться…

Майору очень захотелось прижать к себе этого мальчишку, который, казалось сейчас разрыдается, на долю которого выпало столько испытаний, столько крови, боли и смертей. Сделать так, как он уже делал, когда он еще был учителем, классным руководителем, а у одного из его мальчишек, после долгой болезни умерла мама, отца уже давно не было и он остался со старшим братом… Когда Сережка рыдал, он не хотел его трогать, а вот с Никитой все было по-другому…

Но Никита не заплакал, сжал кулаки:

— Они ответят, за все ответят, мы дойдем до Берлина и еще распишемся на их Рейхстаге, все: и я, и Серый с Илюхой, и Вы, и другие солдаты…

Он сказал это с такой уверенностью, что в это поверил даже майор Свиридов. Ему тоже захотелось оставить свою подпись на Рейхстаге.

«Magischer Schütze» («Волшебный стрелок»)

В ночь на 16 сентября 1944 года Никита летел в самолете, сидел с закрытыми глазами и пытался в «семьсот тридцать первый раз» прокрутить в голове все последние события и все сложности — варианты выполнения очередного задания …

Прошел уже год, как он ушел от очень интересного дядьки — майора Свиридова. Как ушел? Да его просто отпустил Свиридов. Все ожидал и ко всему был готов Никитос, но то, что его просто возьмут и отпустят — к такому готов не был.

Оказывается, майор Свиридов собирал всю информацию по Никите, Илье и Сереге: вот такое толстенное досье собрал. Он сперва думал, что ребята какие-то шпионы, потом стал подозревать, что они из какого-то спецотряда, а Никита его в этом окончательно уверил.

Помотало Никиту за этот год и сыном полка побывал, и в госпитале полежал — не отпускала его Калачевская болячка — воспаление легких, и в тыл его отправляли — сбегал. Весной 1944 со стороны понаблюдал за работой СМЕРШевцев, когда они ловили «на живца» дядю Лёву и «Сыча». Потом со стороны наблюдал за своей смертью на минном поле — под березкой. Жутко хотелось подбежать, предупредить, спасти… Через пару минут после подрыва мины этот квадрат немцы обстреляли из миномета так, на всякий случай, думали, что это наши разведчики пытаются пройти к ним в тыл. Выждав с полчаса, все же, Никита пересилил себя и подполз к месту «своей» гибели, но «своего» тела не увидел — точно под березку попала 75 мм мина: березка валялась чуть в стороне, а вот растерзанного тела не было, возможно, отшвырнуло взрывом, но зато был цел вещмешок! Забрал «сидор», проверил, есть ли в книге справка разведуправления: справки не было, значит все идет так, как в «той» жизни: тогда Никита сжег справку, когда собирался переходить обратно к немцам…