Читаем Зеленая Птичка полностью

Несчастный философишко, ты речьВедешь, как нечестивцы, что, пытаясьДать оправдание своим порокам,Клевещут на высокие делаТворца вселенной. Где любовь к себе,Там также милосердье, состраданьеК несчастному, стремление к добру,Страх перед смертью, перед вечной мукой.Не убегай от правды. Человек –Часть высшего творца. Любя себя,Создателя он любит. В человекеЛюбовь к себе – небесный дар, но тотЕе всего сильнее ощущает,Кто, действуя добром, и состраданьем,И милостью к счастливой, вечной жизни,Себя в своем истоке возлюбив,Возносится и верит в добродетель,Которую наставники твоиЗовут, себе к удобству, фанатизмом.Придет ужасный час, и поневолеПрирода человеческая станетЧувствительной к страданью. Будет миг,Да, будет миг, – ты сделаешься мерзокВсем людям; и единым утешеньемТвоим останется, что ты питал,Пока ты жил, мысль о своем величьеВплоть до своей кончины на земле.Не приучай души, беря примерС зловреднейших философов, к неверьюВ верховную, бессмертную обитель.Скот грязный, кверху рыло подыми,Взгляни на звезды в небесах, довольноЗдесь мыслью шарить в чувствах и ни в чем.

Барбарина

А в общем эта статуя разумна.

Ренцо

Да, да, вполне. И все-таки онаМне быть философом не помешает.

Кальмон

Не помешаю, но ты им не будешь.Людская слабость слишком велика.Ты, дурачок, познаешь это вскоре.Ты философствуешь, но не философ.

Ренцо

Но кто ты, наконец? Зачем ты здесь?

Кальмон

Я некогда был царь людей, теперьЦарь Изваяний. Подданных моихЦеню я выше, чем живых, которыхФилософы дурные развратили.Меня спасли из грязи ваши дедыИ водрузили посредине садаВ соседнем городе. ВознаградитьВас, дорогие сироты, пришел яЗа доброе деянье ваших предков.

Барбарина

О дорогая статуя! Ты, значит,Знавала наших предков? Так скажи,Чьи дети мы? Ты это знать должна.

Кальмон

Да, но сказать я не могу. Скажу лишь,Что вы во власти страшного сплетеньяВраждебных сил; освобожденье ваше,Разгадка тайны вашего рожденьяЗависеть будут от Зеленой Птички,Слетающей с любовью к Барбарине.

Ренцо

Я начинаю сомневаться в том,Что он дурак. Глухие предсказанья…Любовь Зеленой Птички, от которойЗависит наша участь… Истукан,Который рассуждает… ГоловаКружится… Ничего не понимаю.

Кальмон

Не удивляйся. Многие живые,Быть может, больше статуи, чем я.Ты сам познаешь силу изваяньяИ превращенья в статуи людей.Нагнитесь, подберите этот камень;Идите в город; там перед дворцомШвырните камень; станете мгновенноИз нищих богачами; в тяжких бедахКальмона призывайте, я ваш друг.

Землетрясение, чудеса. Кальмон скрывается.

Ренцо

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное