Зеленая революция

На самом деле во всех высокоразвитых индустриальных странах господствует примат политики, пока он не означает, что политика может волюнтаристски вмешиваться в экономику и нарушать собственную динамику рынков. Следствием абсолютного примата политики становится государственная экономика, осуществляющая тотальный контроль за предприятиями и стремящаяся лишить рынок его роли регулятивного механизма. Контролировать необходимо и внешнеэкономические связи, препятствуя оттоку капитала, что ведет к самоизоляции и обнищанию. Хотя политика обязана учитывать собственную логику рынка, она ни в коем случае не должна сдаваться ему на милость. О том, как далеко простирается сегодня государственное влияние на экономику, можно судить по государственным квотам. Они показывают, насколько велика доля ВВП, которая проходит через руки государства и социального страхования. В Западной Европе это в среднем 50 %, в Скандинавских странах чуть больше, в ФРГ — около 47 %. Из этой схемы выпадает зажиточная Швейцария (почти 35 %). Вопреки общепринятому мнению в США, на родине индивидуализма и предпринимательства, этот показатель составляет около 43 %, почти как в Европе[276].

Новое лицо капитализма

Учитывая реальное разнообразие «капитализмов», приспособляемость и способность капитализма принимать различные формы, старинная левая дилемма между «системно имманентными» и «системно трансцендентными» реформами уводит не в ту сторону. На повестке дня стоит экологическая трансформация капитализма. Говоря о «экологической и социальной экономике», «зеленые» просто предлагают чуть более мягкую формулировку. Эта трансформация уже идет полным ходом. Подобно тому, как рабочее движение XIX–XX вв. поставило социальные преграды капитализму, сегодня экологическое движение меняет лицо капитализма. Оно пробуждает сознательность потребителя, меняет подход к потреблению, порождает новые международные договоры и конвенции, экологические инстанции, плотную сетку законов и предписаний, налоги и отчисления, идущие на экологические цели, огромное множество экологических союзов, наконец, такие политические формации, как Партия зеленых, которые подарили свое имя проекту века. Экологическая трансформация охватила и науку; помимо расширения диапазона экологических наук в узком смысле этого слова экологические темы разрабатывают и классические дисциплины, такие как инженерные и естественные науки, экономика и политология. Прочное место заняла экология в средствах массовой информации, бесчисленные образовательные учреждения распространяют экологические знания.

Эти изменения в культурной и политической сфере сказываются и на экономике. Возникают новые рынки — возобновляемых источников энергии, электромобилей, биопродуктов, энергосберегающих приборов, экологической санации зданий. Так, распространение возобновляемых источников энергии уже радикально изменило немецкий рынок электричества. Олигополия энергетических концернов ушла в прошлое. Более половины мощностей зеленого электричества находится в руках ферм и частных лиц; доля четырех крупных поставщиков энергии в Германии в 2010 г. составила всего-навсего 6,5 %. Появляются новые предпринимательские модели: справедливая торговля, экосупермаркеты, частные электростанции, каршеринг, файлообменные сети, бесплатное программное обеспечение, микрокредиты, энергетический контрактинг[277]. Расширяется некоммерческий сектор, второе дыхание получают товарищества и кооперативы. По данным Федерального министерства по охране окружающей среды, в 2011 г. число энергетических товариществ удвоилось, а за последние 10 лет увеличилось в 10 раз. Только в финансовом секторе Германии насчитывался 1121 кооперативный банк, которые имели активы на сумму 730 млрд и профицит 3 млрд евро. Такие товарищества, как правило, опираются на солидную базу финансирования и менее зависимы от банковских кредитов. С культурной и экономической точки зрения им важнее скорее устойчивое хозяйствование, нежели извлечение максимальных прибылей. Число банкротств среди подобных структур составляет всего 0,1 %. В мире сегодня почти 1 млрд человек являются членами каких-либо товариществ, в Германии — каждый четвертый, прежде всего в жилищном строительстве, финансовой и продовольственной сферах, сельском хозяйстве. В этом секторе работает 440 000 человек[278].