Зеленая западня

— Так, Острое Око — галу. Откуда тебе это известно? Люди его племени работают вон там, — свободной рукой индеец показал у глубь туннеля, где пульсировало синее сияние. — Он также копал землю.

— Загби, я все объясню потом. Ты не ошибся. Я хочу бежать. Люди ничегошеньки не знают об этих бандитах, которые засели здесь, в джунглях, и издеваются над индейцами. Они держат вас в рабстве. Не понимаете? Ничего, настанет время — поймете… Помогите мне. Вдвоем нам будет легче, мы проберемся к большой реке. Там мой отец. Он повезет вас к президенту… Не понимаете? Ну, к верховному вождю всех племен вашей страны. Вы расскажете ему о всем. Вождь имеет металлические птицы, у него много воинов, они придут сюда и подвергнут наказанию тех, что засели за Каменной стеной.

Индеец помолчал. Потом негромко промолвил:

— Загби не может уйти отсюда, не простившись со своей женой.

— Вы состоите в браке, Загби? Где же ваша семья?

— Наших матерей и женщин держат отдельно, в большой хижине, которую ты называешь бараком. Нам очень редко разрешают встречаться. Своих детей мы не видим совсем, их отнимают у матерей еще грудными детьми.

— Хотя убейте меня, не понимаю! Разве же можно терпеть такое, Загби? Ведь вас много, мужнин, молодых ребят. Напасть на стражу, забрать оружие, а потом… К Каменной стене! Могущественным придется несладко. Чего же вы ждете?

Загби замедлил шаг.

— Мы об этом думали. Каджао и галу думали вместе. С могущественными очень тяжело бороться. Они убивают людей издали, их оружие сжигает огнем. И самое страшное, что у них…

Он замолк. Послышался близкий грохот, и мучительный вскрик забился под сводом туннеля. Впереди засуетились полуголые фигуры, забегали широкополые шляпы. Мы приблизились к землекопам и остановились. На земле корчился окровавленный мужчина. Груда стояков, которая накапливалась с самого утра, неожиданно развалилась, придавив индейца. Он стонал, не мог выбраться из-под тяжелых железобетонных свай.

Загби ступил шаг вперед. В это время из-за высокого металлического резервуара вышел Кносе. Он был одет в рабочий комбинезон, сбоку на поясе болтался противогаз — в тупике, где туннель заканчивался, всегда клубился едкий дым от взрывчатки. Подбежали широкополые шляпы. Кносе что-то резко приказал им. Высокий сутулый надзиратель выхватил у рабочего горелку сварочного аппарата. Синяя полыхающая струя с шипением воткнулась в землю, лизнула стояки и на миг задержался на теле лежачего. Невменяемый вопль заморозил кровь.

Я еще никогда не слышал, чтобы так кричал человек. Индейцы бросали стояки и рельсы, бежали прочь к выходу из подземелья. У Загби на шее напряглись жилы. Мы швырнули свою ношу под ноги, отступили к стене, с которой тихими ручьями осыпался песок. С нами поравнялась группа индейцев. Трое вдруг остановились, круто повернули назад и набросились на широкополые шляпы. Я увидел Ву, с ним был юноша в подранных трусах и еще один, широкоплечий, высокий каджао. Надзиратели не успели выхватить оружие, троица налетела на них. Сутулый упал, сбитый из ног кулаком широкоплечего индейца, выпустил из рук горелку. Синяя струя затанцевала, закрутился на земле, зацепила кого-то из надзирателей… Возле резервуара сплелся клубок тел, кто-то хрипел, ругался, мелькали кулаки, вспотевшие окровавленные лица.

Рванувшись вперед, я ощутил крепкую руку Загби.

— Туда нельзя! — выдохнул он, прижимая меня к стене. Я сопротивлялся, кричал, не в силах освободиться с его объятий. Индеец закрыл мне рот ладонью, повалил на землю.

Кносе, держа руки в кармане комбинезона, с минуту молча наблюдал за потасовкой. У него на поясе, рядом с противогазом, желтела кобура с пистолетом, но он будто забыл об оружии.

— На места! Прочь на свои места, краснокожее отродье! — заорал вдруг Кносе, срывая голос. — Кому говорю, грязные обезьяны! Ну!

И клубок тел, которые секунду тому извивался на земле, мигом распался. Широкополые шляпы с бранью отряхивали мундиры, один стонал, волоча ногу. Последним встал, качаясь, сутулый надзиратель. Высокий каджао, который держал его за горло, опустил руки, и они у него обвисли, как безжизненные. Выпрямившись, индеец виновато смотрел на Кносе, а тот улыбался довольной презрительной улыбкой.

Другие двое, которые встряли в потасовку, также увяли. Из расквашенных губ Ву текла кровь, он стоял весь съежившись, будто завороженный, предупредительно смотрел в глаза Кносе. Его подвижное, умное лицо будто окаменело и потеряло собственные черты. Это было лицо придурка, готового выполнить все, что ему прикажут. Широкоплечий индеец неуверенной походкой двинулся к Кносе. Понурая сгорбленная фигура, безвольные движения. Кносе поманил пальцем.

— Все — ко мне! Ближе! Еще ближе, гадская сволочь!

Трое, безмолвно подчиняясь, шли на его голос. Широкоплечий младенчески всхлипнул, упал на колени перед Кносе. Тот оттолкнул его от себя, толкнув сапогом у грудь. Ву делал какие-то странные движения руками, приседал, негромко бормотал что-то и неожиданно запел. Юноша в подранных трусах подбежал к нему, заплескал в ладони и зашелся смехом, закатив под лоб глаза.