Зеленая западня

В коротких подписях под фото говорится, что именно так подействовал на психику людей препарат ЛСД, когда его невероятно малую дозу подмешали в пиво. Автор фоторепортажа твердит, что солдаты одного из подразделений американской морской пехоты, побывав в роли подопытных кроликов, через несколько часов приобрели целиком приличное человеческое состояние. Они не помнили, что было с ними.

***

Увидев широкополую шляпу, мама сжала мою руку.

— Игорек, нам нельзя сдаваться. Что бы не случилось, будь мужественным!

— Я им не сдамся, мама!

Глава VIII “КАТЕГОРИЯ МИНУС ДВА”

Кносе, поблескивая лысиной и стеклышками очков, ходил туда-сюда по комнате.

— Штандартенфюрер долго с тобой возился. Я не имею времени на это. Будем кончать. Отвечай: да или нет. Ты будешь писать отцу письмо?

Я молчал с полчаса, может, и больше. Кносе все бегал, драл горло до хрипоты. Меня уже тошнило от красной, как свекла, морды, от вспотевшей лысины. Я цвиркнул слюной в уголок и сказал, что не понимаю, какого черта надо ему от человека, которого нет живых.

— Вертолет сгорел, я погиб. Чего вы прицепились ко мне?

Он будто аж обрадовался, услышав в конце концов мой голос.

— Ты не оболтус, умеешь думать. Сообщение в газете было для того, чтобы не искали вертолет…Сейчас твое спасение — это подать о себе весть. Скажем, индейцы нашли тебя в болоте и вытянули полуживого. Такое могло произойти? Вот и напиши: отцу, лежу больной у чужих людей, забери меня…

— В джунглях есть почтовые ящики?

— Письмо дойдет до адресата, не волнуйся.

— Вы толчете воду в ступе.

— Что?

— Так у нас говорят. Это когда какой-либо дурак без конца повторяет одно и то самое. Лучше кончайте. Я согласен.

На розовых щеках Кносе проступили белые пятна. Он зашипел:

— Ты согласен? Знаешь, что какой у тебя будет конец? Такие смельчаки, как ты, случались и среди индейской мрази! Видел, голубь, что произошло с краснокожими, которые совершили заварушку в туннеле? Вспомни, как они грызли друг друга зубами. Разве их кто-то принуждал? Нет, их никто не лупил, им даже не грозили оружием. Все значительно проще, голубь.

Он извлечение из кармана что-то похожее на сигаретницу. Положил на край стола.

— Мы умеем храбрых превратить в трусов, из трусов делаем бесшабашных смельчаков. Легкий укол иглой шприца, и ничего больше не надо. В кровь попадается крохотная доза замечательного вещества, которое так по душе фрейлейн Труде. Десяток никчемных молекул этого вещества за секунду выбивает дух из человека. Но кому нужна такая смерть? Обычное варварство. Наша волшебница фрейлейн обогатила науку гениальным открытием. Черт ее знает, как она этого добилась, однако теперь страшный яд, который имеет название ЛСД, можно смело есть, пить и ничего не произойдет. И после инъекции вещество спокойно дремлет в крови, с ней можно прожить до ста лет и умереть от насморка. Но только следует мне передвинуть вот эту пластиночку, — Кносе тронул пальцем сигаретницу, — как слабенький такой радиоимпульс сотворит чудо. Препарат ЛСД в организме начнет действовать, мигом поразит клетки мозга, и тогда… Тогда будет то, что происходило на твоих глазах в туннеле. Вот таким способом мы держим на привязи твоих краснокожих приятелей. Фрейлейн Труда обрабатывает их своим методом еще сызмальства. Раньше с этими свиньями было немало хлопот, а теперь индейцы тише воды, ниже травы. Работают, кряхтят и молчат, так как знают, что их некрещеные души всегда можно закрыть в этот сундучок. Здесь несколько отметок, видишь? Двинешь пластинку вот сюда — человек сатанеет, а если сюда — она уже перед тобой, будто ягненок, покорный, тихий, и ума у него не больше, чем у курицы. Понял, голубь? Сейчас подберем отметку для тебя лично. Хотя ты, наверное, думаешь, что тебя это не трогает, так как ты не индеец и никто тебе не делал инъекции препарата? Должен тебя разочаровать. В тот дня, когда ты очнулся в этой комнате, возле тебя сидела фрейлейн Труда и держала в руке шприц… Да, да! С тех пор молекулы чудодейственного ЛСД блуждают и в твоем теле. Укол был совсем не мучительный, правда же?

Ужас, которого я еще никогда не ощущал, зажал меня в объятия. Кносе посматривал на меня с наслаждением. Его голос слышался будто издали. Наверное, я совсем не слышал бы его голоса, когда бы он не промолвил слова “мать”.

— …Сейчас ее приведут сюда. Она будет иметь возможность полюбоваться сыночком, у которого пропадет память, а от ума останется ровно столько, лишь бы он мог повиноваться приказам, чтобы выполнять простейшую работу. Отрадное будет зрелище, поверь мне! На этом конец, голубь! А ты, наверно, думал, что тебя ждет героическая смерть? Нет, твои мышцы нам еще понадобятся. Ум — этого нам не надо. Только мышцы.