Зеленая записка

— Каждый раз одно и то же! — чертыхнулся Феллини. — СИФАР чувствует себя государством в государстве. Ни один из его сотрудников не даст пустяковой справки, прежде чем десять раз не перестрахует себя. А им подавай все без утайки! Видно, придется самому поехать в Больцано.

* * *

Только к полудню Молькхаммер добрался до Виппталя, откуда дорога поднималась на Бреннер. Почти все время солнце светило прямо в глаза. Постепенно его внимание приковал “фольксваген”, который следовал за ним, сбавляя скорость на проглядываемых участках пути, прибавляя газу на поворотах, но не торопился его обгонять, хотя Молькхаммер несколько раз недвусмысленно уступал ему дорогу.

Молькхаммер знал несколько способов, с помощью которых он мог проверить, ведется ли за ним наблюдение: достаточно было, например, заглушить мотор и поднять капот, чтобы преследователь выдал себя с головой. Однако он решил повременить.

Он остановил машину у придорожного трактира в Штафлахе, за которым начинался первый извилистый участок пути. В то время как он поднимался по ступенькам, за его спиной затормозил “фольксваген”, и из него вылезли двое молодых людей в окантованных кожей спортивных куртках. Не успел Молькхаммер сесть за стол, как молодые люди тоже вошли в помещение и заняли места на расстоянии двух столиков от него.

Молькхаммер заказал сосиски с капустой и принялся за еду, время от времени поглядывая на обоих молодых людей, которые тоже ели, изредка переговариваясь. Он не удивился, когда немного погодя — официантка уже убрала со стола посуду — один из них подошел к его столу и попросил разрешения присесть. Он был ниже среднего роста и довольно щуплый на вид. С первого взгляда он показался Молькхаммеру гимназистом, и лишь пристальнее вглядевшись в лицо, Молькхаммер понял, что ему, вероятно, около тридцати. Его птичья головка была покрыта короткими, торчащими во все стороны русыми волосами. Молькхаммер жестом указал на стул.

— Вас, наверное, удивляет, — присев, начал молодой человек, — что я столь бесцеремонно заговорил с вами. Но я заметил, что на вашей машине итальянский номер, а когда вы заказывали еду, я услышал, что вы говорите по-немецки без иностранного акцента. Поэтому я принял вас за уроженца Южного Тироля.

— Верно, — согласился Молькхаммер.

— Моя фамилия Кюн. Я работаю в Кёльне инженером-электриком и уже несколько раз проводил свой отпуск в Южном Тироле.

Молькхаммер слушал не перебивая, давая своему собеседнику возможность выговориться. Он привычно запечатлел в памяти внешность Кюна: очки в приплюснутой оправе, кожаный галстук, модная двуцветная черно-белая куртка. Кюн говорил о лыжных походах, о красоте старика Тироля, о фруктах, вине и национальных костюмах. Молькхаммер мог спокойно слушать: Кюн оказался веселым и бойким рассказчиком. Однако вскоре он перевел разговор на более серьезную тему.

Правда, иногда в этой благословенной местности взрываются бомбы. Проблема Южного Тироля — крепкий орешек. Вероятно, вам известно, что Гитлер в своей книге “Майн кампф” уделил ей немало места? Кое-где перегнул палку, конечно, но, по существу, поразительная прозорливость. Когда Гитлер писал свою книгу, прошло всего несколько лет с того времени, как Италия аннексировала Южный Тироль. Пожалуйста, не поймите меня превратно: я далеко не во всем согласен с Гитлером!

Кюн улыбнулся. Молькхаммер оставался серьезным. Наступила пауза, во время которой Кюн торопливо оглянулся на своего напарника. Тот расплачивался с официантом.

— Сложная проблема, — продолжал Кюн. — Вы — итальянский подданный, возможно, вы даже государственный служащий и присягали на верность конституции. Однако вы к тому же и тиролец. Ваш родной язык — немецкий. Но вот происходят события, которые неожиданно приводят к расколу. Вы когда-нибудь задумывались над этим?

— Не ежедневно, но достаточно часто.

Кюн помолчал, глядя вслед удаляющемуся напарнику, и продолжал:

— Есть вещи, которые па первый взгляд не имеют ничего общего с политикой. Иной думает, что он только выполняет свой профессиональный долг, но его национальный инстинкт должен ему напомнить, что он к тому же еще и немец, не так ли?

— Голос крови, — насмешливо прокомментировал Молькхаммер.

— Называйте это как вам угодно.

— Видите ли, — заговорил Молькхаммер, — дело обстоит гораздо сложнее, чем вы думаете. Южный Тироль отошел к Италии в 1910 году в качестве платы за то, что Италия порвала с Тройственным союзом и, став на сторону Антанты, объявила войну Австро-Венгрии. Мой отец так и не примирился с этим, но я вырос в более умеренном климате. Сегодня Южный Тироль тысячами нитей связан с Италией, и я считаю Италию своим государством, так же как немцы в Эльзасе считают своим государством Францию. Или вам доводилось когда-нибудь слышать, что немцы в Швейцарии выражали желание присоединиться к Германии?

На одно мгновение Кюн заколебался, но взял себя в руки и наклонился вперед: