Зеленое дитя

Случилось так, что этот самозванец, генерал Варгас, разбил лагерь в ста милях к югу от водопадов, образующих естественную границу Ронкадора. Место было выбрано удачно, — река там как раз разливается, обмывая с двух сторон низкий лесистый остров, расположенный ровно посередине. Что делает Варгас? Стоя на берегу, он обманом задерживает судно, и, пока команда разбирается, в чем суть дела, из-за острова вылетает лодка с его дружками-бандитами, и они грабят зазевавшегося капитана.

Поначалу Варгас не трогал суда, которые шли в Ронкадор, но постепенно, почувствовав свою безнаказанность, обнаглел и дошел до того, что однажды захватил большую партию оружия и обмундирования, предназначавшуюся для ронкадорской армии, а команду взял в плен и держал в качестве заложников в своем лагере. Терпеть дальше было нельзя, и, зная, что обращаться к правительству страны, гражданином которой являлся Варгас, будет напрасной тратой времени, я решил действовать в интересах общей безопасности своего народа. Более того, я решил сам возглавить карательную операцию. До сих пор я ни разу не участвовал в боевых действиях, и тут мне впервые представился случай доказать гражданам Ронкадора, что я не только умелый администратор, но и храбрый воин. Сколько раз на собственном опыте я убеждался в том, что глубокое различие между человеком действия и мечтателем вовсе не означает, что смелость присуща исключительно первому типу. Напротив, я был склонен полагать, — опять-таки опыт мне порукой, — что физически сильный человек часто оказывается в душе трусом и пасует перед лицом смертельной опасности, тогда как более слабый, созерцательный тип демонстрирует решимость и готовность действовать, благодаря преображающей силе фантазии. Храбрец — тот, кто умеет играть со смертью, точно она — каприз или причуда.

С помощью Итурбида я разработал план операции. Мы сделали ставку на внезапность нападения, — мне не хотелось задействовать всю армию. Было решено атаковать лагерь Варгаса разом с реки и с суши, и для этого нам должно было хватить сто пятьдесят бойцов. План был такой. Итурбид со своим отрядом из ста всадников направляется в условленное место, и там ждет сигнала с реки. Эта вторая, «речная» часть операции потребовала более тщательной подготовки. Мы придумали оснастить две лодки: местные жители называли их piraguas, их использовали для сплава грузов по реке. По форме это сооружение напоминало огромный корабль с квадратным плоским днищем и округлыми бортами, которые сходились кверху, образуя квадратную палубу, вдвое большую по площади, чем днище: эдакая усеченная перевернутая пирамида. Вокруг палубы сооружалась галерея или проход, в котором могли свободно разместиться гребцы. Серединку трюма piragua обычно набивали тюками с товаром, сверху настилали доски, на них укладывали еще слой груза, а между верхним слоем и палубой оставляли место для каюты, которую маскировали шкурами. Грузоподъемность такой плавающей башни составляет двести тонн, ее обычно пускают на воду вниз по реке с командой гребцов и рулевым.

Для операции мы оснастили две такие piragua, только вместо тюков с yerba и шкурами мы заложили мешки с песком — примерно такого же размера; середину трюма оставили пустой, а между мешками сделали зазоры под амбразуры. У нас получились две плавающие крепости, каждая с двадцатью четырьмя бойцами на борту.

Piragua идет медленно, со скоростью четыре мили в час. По моим подсчетам, таким тихим ходом мы должны были добраться до лагеря Варгаса за сутки. Атаковать решили на рассвете: в ранний час больше шансов застать бандитов врасплох, после очередного ночного дебоша.

Мы дождались полнолуния, — так легче передвигаться ночью по реке, и ранним утром я двинулся в путь с обеими piraguas. Вскоре вслед за нами должен был отправиться Итурбид с отрядом всадников, — им было ближе до условленного места встречи, чем нам. Я устроился на палубе одного из наших замечательных корыт, и мы спокойно, без приключений поплыли вниз по реке. В течение дня нашей главной заботой было удерживать неповоротливые крепости в поле зрения друг друга, не давая им разойтись на большое расстояние: то и дело одно или другое судно попадало в водоворот, и его начинало крутить вокруг своей оси, как веретено.

Ночь выдалась тихая, ясная, небо было усыпано звездами. С берегов, поросших лесом, не доносилось ни звука, в полной тишине мы медленно, неуклюже продвигались по водной глади; нас выдавали только поскрипывание уключин да шлепки весел по воде: казалось, мы вторгаемся в безмятежную жизнь стихии. Рулевые по очереди сменялись за штурвалом, позволяя друг другу подремать, а я спать не мог, — красота ночной природы и мой собственный азарт не давали мне сомкнуть глаз. Я напряженно всматривался в темноту, стараясь не пропустить место встречи с Итурбидом, — впрочем, это было бы трудно: река там делает поворот, и берег за ним открытый, песчаный. В предрассветный час мы были в условленной точке; встав на якорь у противоположного берега, мы для верности привязали наши посудины к стволам кряжистых деревьев.