Зеленое окно

– Что «правильно»! – заворчал Дим Димыч. – Вытягиваешь из вас, будто клешами, а вы «правильно». Вам сдавать, а не мне.

– Это верно, – согласился Аганесов.

«Ну и дубы, – подумал я. – Прямо как у нас па уроке».

Тем временем мы двинулись, и я стал смотреть в окошко. Нас обгоняли другие машины, потому что мы ехали медленно, и я уже хотел было попросить Дим Димыча, нельзя ли ехать побыстрее, как вдруг он сказал мне:

– Не высовывайся, а то голову оттяпает. А отвечать кому? Известное дело – водителю.

– Правильно, – подтвердил Пеночкин. Потом мы остановились возле магазина «Рыба».

– Я быстренько, – бросил Дим Димыч и скрылся в дверях магазина.

– Ему все одно – «быстренько», а у нас час прошел – вылезай из машины. – Пеночкин сердито чиркнул спичкой, закурил. – Говорят, однажды он к бане подъехал и ушел париться, а в машине ждали.

– Анекдот, – отозвался Аганесов и что-то тихо добавил.

Они помолчали, а затем Пеночкин спросил у меня:

– Ты ему кто будешь-то?

– Кому?

– Дим Димычу.

– Никто.

– Я думал, он твой дядя.

– А разве не вы мой дядя? – поинтересовался я.

– ? – отпрянул от меня Пеночкин. – С какой стати?

– Или вы? – повернул я голову к Аганесову.

– Я твоя бабушка, – мрачно сказал Аганесов. «Наверное, сел не в ту машину. Какое-то совпадение, – подумал я. – Уйти, что ли, пока не поздно?»

– Идет, – проговорил Пеночкин.

К машине подошел Дим Димыч. Правой рукой он обнимал огромную банку. «Сельдь» – было написано на этой банке.

– Аганесов, – сказал Дим Димыч, – садитесь т руль. Заедем ко мне.

Я перебрался на заднее сиденье к тонкошеему Пеночкину, а на мое место, где были какие-то дополнительные педали, сел Дим Димыч.

– Поехали, – скомандовал он, примостив возле себя банку.

Двигатель зарычал, машина чуть дернулась и остановилась.

– Вы какую скорость включили, Аганесов?

– Эту… – Аганесов зачем-то потрогал рычаг.

– Ну как она называется?

Аганесов молчал.

– Вы включили вторую скорость, а нужно? Аганесов достал из кармана платок, вытер со лба пот.

А я почувствовал себя как бы за партой, как бы на уроке.

– Первую, – шепнул я.

– Первую, – обрадовался Аганесов.

– А вас, Пеночкин, я пока не спрашиваю, – обернулся к нам Дим Диммч.

– Хорошо, – сказал Пеночкин.

Наконец машина тронулась, я снопа стал смотреть в окно. Мне казалось, что мы и так еле двигались, а Дим Димыч все время говорил Аганесову: «Не спеши», «Пропусти машину слева», «Сбавь газ».

Конечно, плестись вот так – удовольствие небольшое. Но все же я еду на автомобиле по Москве! Не на такси с шашечками, а на синей «Волге». Это ничего, что она учебная. Виталька все равно лопнул бы от зависти.

– Куда гоните? Куда гоните? – прервал мои мысли голос Дим Димыча. – Будет своя машина – торопись ее разбить, а эта казенная.

Аганесов в ответ лишь сосредоточенно пыхтел, кудлатые волосы тряслись. Почему-то было его жаль, хоть он и сострил насчет бабушки.

– Подъезжаете к перекрестку, – вновь зазвучал монотонный голос Дим Димыча. – Что нужно сделать?… Повысить внимание, снизить скорость. Запомните, Аганесов, тише едешь – целее будешь.

Неужели можно ехать еще тише? Или эта «Волга» умеет ползти как черепаха?

– Аганесов, – сказал через некоторое время Дим Димыч, – видите на углу продовольственный магазин?

– Вижу.

– А вам нужно взять двести граммов «Чайной» колбасы. Где вы остановите машину?… Сбавьте газ.

– Я не ем «Чайную», – быстро сказал Аганесов.

– Ну хорошо. Двести граммов «Любительской».

– «Любительская» лучше, – оживился Аганесов. – А еще лучше…

– Лучше – хуже! Не в этом дело. Где вы остановите машину?

– Возле тротуара.

– Ответьте подробнее.

– С правой стороны, – выдавил Аганесов.

Дим Димыч устало вздохнул.

– Напротив входа в магазин можно поставить машину?

– Нет.

– Объясните почему.

– Потому что магазин.

– Что – магазин?

– Продовольственный.

– Двойка, Аганесов. Пока поезжайте прямо. Правил движения вы не знаете.

– Знаю, – упрямо сказал Аганесов.

– Не знаете. Вход в магазин был на самом углу, а машину вы можете останавливать не ближе чем за пять метров от перекрестка. Вам все ясно, Аганесов?

– Все.

Как же этот Дим Димыч напоминал нашего математика! Дать бы Дим Димычу в руки кусок мела, а математику сунуть под мышку огромную банку с селедкой, и были бы они как родные братья. А уж про двоечников и говорить нечего. Что взрослые двоечники, что двоечники-дети – никакой разницы. Взрослым, правда, получше: родителей не вызывают.

– Аганесов, скажите, почему автомобиль ставится не ближе пяти метров от перекрестка? Не знаете? А вы, Пеночкин? Тоже не знаете?… Это делается, чтобы машина не загораживала обзор пешеходам и другим транспортным средствам. Водитель хорошо должен видеть, где его тюрьма, а пешеход – где его смерть.

Пеночкин вздрогнул, а Аганссов застучал зубами в такт двигателю.

Нет, пожалуй, взрослым двоечникам хуже: вон их как запугивают.