Зеленое солнце

— Да уж без контракта не обойдемся, не первый год в бизнесе, знаем, где подставы друг от друга ждать, — со зловещим весельем согласился он. — Юристов подключим первым делом. Но не потому что я жене будущей не верю, правда она коза еще та, а потому что я тебя, Санёк, вдоль и поперек изучил. Я на Милане твоей женюсь.

Брагинец, хотя и был из породы тех, которых никакая холера не берет, вероятно, не без участия своих мадьярских предков, но сейчас почувствовал, как отчаянно запекло за грудиной и резко стукнуло в виске. Как Милана могла спутаться со Стахом? Или этот старый козел инициативу проявил… которого он сам же и пустил в огород?! Но дочь бы не молчала, в этом Брагинец был уверен, а Наташка созванивалась с ней регулярно. Вот только Стах… этот никогда ничего не делает просто так. И еще неизвестно, кто больше под ударом — Милана или сам Брагинец.

Александр откинулся на спинку дивана, внимательно разглядывая внешне спокойного Шамрая, пока мысли скакали в его голове со скоростью блох.

— Ну тогда не юли и не напускай тут театрального тумана, — разлепил он, наконец, губы, — а рассказывай и обсудим. Если, конечно, есть что обсуждать.

— Есть, есть. Люблю я ее, сил нет. Как увидел в первый день, так и думаю только о ней. Ты мне друг, Саня, потому как друг — отдай ее за меня по-хорошему. Знаешь же, просто так не просил бы, чтобы побаловаться. Мне она насовсем нужна.

— Тебе баб мало? — угрюмо буркнул Брагинец. — Она же ребенок еще! У тебя сын был старше. Совсем рехнулся?

— Ты ее ко мне отправил, потому что она ребенок? — приподнял бровь Шамрай. — Съемка в журнале, прости, была совсем не детская. Да и мне не семьдесят, чтобы не замечать. Потому рехнулся ты, когда додумался такую девку ко мне под бок отправить. Саня, я семь лет вот здесь, — Стах коснулся груди, там, где сердце, — здесь вообще нихрена не чувствовал. А теперь знаю, что там все еще живое. Миланка твоя напомнила. Отдай ее за меня, Сань.

— Я ее отправлял к своему другу, которому она в дочери годится! — Брагинец в сердцах хряснул кулаком по столу, на котором со звоном подпрыгнула посуда. — Для того чтобы у нее мозги на место встали, а не для того, чтобы ты свое живое распускал! И если ты ее хоть пальцем тронул… Блядь… — он замолчал, когда в голове прострелила очередная мысль. — А где вообще Милана? Что с ней?

— Не ори! Наталью разбудишь! — зло выплюнул Стах и опрокинул в себя остаток коньяка со дна бокала, после чего немедленно налил еще. И в это время решался. Решался на уже окончательную точку. Потому что после того, что он имел сказать — дальше только точка. Он глянул острым взглядом на Брагинца и уже спокойнее продолжил: — Милана в Рудославе. И все с ней в порядке, я ее ни к чему не принуждал. А вот тебе придется, понятно? Хочешь, не хочешь — твои проблемы, их при себе оставь. Как я при себе оставил… историю про одну фуру, которая в мерс въехала на трассе аккурат перед выборами в девяносто восьмом. И я уж молчу про остальное.

Брагинец побледнел. Вот оно. Туз из рукава. Он медленно следом за Шамраем плеснул себе коньяка, медленно его выпил. Закусывать не стал. Думал, сопоставлял, прикидывал. И его отпускало, пока мысленно ржал. Стах и правда в своей деревне ебанулся от затворничества. Да ни одна баба столько не стоит, даже если она твоя родная дочь.

— Она тебя послала, — с довольным видом хохотнул Александр. — Дура-девка, но не пропадет.

Теперь настала очередь Стаха бледнеть. На сей раз от бессильной ярости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Впрочем, что такое сила? Это перед Миланой он бессилен, а вот с Саньком вполне помериться можно. Он улыбнулся. Даже нет, не улыбнулся — губами дернул, какие там улыбки. И отчетливо сказал:

— Саня, я не хочу тебя топить. Ты мой лучший друг. Ты мой единственный друг. Но мне придется, и я даже не дрогну, если ты мне не поможешь. Заставь ее, слышишь?

— Ну так выкладывай уже все до конца. В чем подвох?

— Замуж она собралась. За моего племянника. А ты небось и не в курсах еще?

Счастливый отец не сразу нашелся, что ответить. Хлебнул еще коньяка и брякнул:

— У вас же вроде никогда не было вредных производств в районе. А походу с головой у всех беда… Ну и какого хрена ты ее сейчас не привез?

— А как ты себе это видишь? У нее эйфория, она там планы строит, собралась этого уголовника к тебе сюда тащить. Справку себе раздобыла, типа болеет, чтобы в сентябре не сразу уезжать. Если ее вот сейчас везти, то мы ей все врагами станем, а тут по-умному надо, без эмоций. Эмоций и без того через край. Вернется, успокоится, одумается. Может, и сама поймет, что Назар ей не пара. Он же рано или поздно все равно в тюрьме окажется. У таких, как он, одна судьба. Кого-нибудь грохнуть. И дай бог, чтоб она под рукой в этот момент не оказалась. Но сейчас — нельзя. Пусть перебесится, я терпеливый. Я ее семь лет ждал.

— И еще семь готов? — заржал Брагинец.