Зеленое солнце

А после Назар ломанулся домой, чтобы предупредить мать ничего не планировать на вечер. И, что дитя, радовался — они давно не собирались вот так… все вместе спонтанно и без официоза. Но Лянка уже лежала с приступом давления, сердечных болей и прочей белиберды в знак протеста. Реальные приступы и протест Назар давно научился различать — как раз с тех пор, как произошел самый первый, вскоре после того, как он чуть в колонию не угодил. Ее увезли на скорой, почти в бессознательном состоянии, а он не знал, останется ли к утру сиротой.

Сейчас же она лежала на канапке, приложив ладонь тыльной стороной ко лбу, и походила на актрису.

«Анечку оплакиваешь?» — с улыбкой спросил Назар, на что получил вразумительный ответ:

«Пока только надежду на внуков!»

За чем последовал отказ от вечерних посиделок, если не станет лучше.

Черт с ним, Назар уже устремился на задний двор, к поленнице, потому что еще следовало нарубить дров. Вот только женский голос в беседке неподалеку заставил его слегка притормозить. Наз вздрогнул. Оглянулся. И сменил маршрут, оказавшись возле Миланы.

— Ладно, Олекса, беги. Только не гуляй до утра, — промурлыкала она и, заметив приближающуюся к ее ногам тень, подняла глаза. Встретилась взглядом с Назаром, отключив телефон, сунула его в карман и поздоровалась. — Привет!

— Привет, — осторожно ответил он. — Ты как? Ну… после вчерашнего?

— Нормально… А ты?

— Да что мне сделается. Это ж даже не Голованов, просто шпана… Хотя против девушки — конечно. Ты… ты сильно испугалась?

— Приятного мало, — Милана пожала плечами, — и если бы ты не помог… Пришлось бы надеяться на ментов.

— Да пока они подъехали, мало ли что бы… — запальчиво начал Назар и осекся. Подошел чуть ближе и оперся ладонью о деревянный столб в основе конструкции беседки. Посмотрел прямо на нее и вдруг улыбнулся уже спокойнее: — Но ты молодец. Вроде, и не растерялась?

— Некогда было.

— Ну да… некогда. Дралась же! Слушай, а ты училась где-то самообороне или чисто импровизация?

— Скорее я просто защищалась, — поправила она с улыбкой. — Это ты с ними дрался. Дома я кикбоксингом занимаюсь, но недавно совсем.

— Реально в секцию ходишь? И как тебе?

— Пока нравится.

— А я в качалку хожу, но это ты и так знаешь. У нас, как ни странно, не самый плохой зал.

— Угу, — хмыкнула Милана, — растворившийся в эфире тренер — тоже твоя работа?

Молчание, зависшее после ее вопроса, длилось несколько секунд, а потом Назар вдруг расцвел лицом, кивнул и рассмеялся.

— И что смешного? — в противовес ему очень серьезно спросила она.

— Ну а ты посмотри на ситуацию с моей стороны. Я как угорелый носился по всему Рудославу, только и успевая женихов отваживать. Прям Фигаро. Что угодно, лишь бы Сюзанну держать подальше от графа.

Ее удивление длилось ровно мгновение, потом верх взяло врожденное упрямство.

— Но ведь я тебя не просила, умник! — фыркнула она.

— Так его ты, вроде, тоже не просила пялиться на твою задницу, а?

— Не вижу связи.

— Ну… Милан… Я не хотел тебя обидеть, правда. Прости.

— Ладно, — кивнула она и поднялась.

— Милана, погоди!

Она глянула на него.

— Мы с дядей Стахом договорились вечер барбекю устроить. Посидим в саду. Приходи, кормим вкусно.

— А кто еще будет?

— Мама еще, если оклемается. Давление.

— И все?

— Ну, мы по-семейному, по-домашнему. Без посторонних.

— Я-то как раз посторонняя, — она улыбнулась, качнула головой и неожиданно спросила: — Слушай, Фигаро… А вот тут есть где-нибудь место, где тебя точно не бывает?

— Монастырь есть, семнадцатого века, — рассмеялся Назар.

— Спасибо, учту, — сказала с усмешкой Милана и махнула рукой. — Ладно, увидимся.

И это обнадеживало.

Во всяком случае, если Милана все еще и сердилась, то скорее для проформы. Так ему, по крайней мере, показалось. А если к тому добавить ее поцелуй этой ночью, то, может, еще не все потеряно? Дурак думой богат. Но если эта «дума» допускает невозможное и желанное — то пусть дурак.

Следующие часы Назар посвятил рубке дров, обустройству поляны мангалом, столом и креслами, а когда уже растопил головешки, подтянулся Станислав Янович, притащив бутылку вина, устроившись поблизости и под руку не влезая. Он лениво поглядывал на племянника и периодически поворачивал голову, когда кто-то показывался на крыльце, выходя из дома. Но каждый раз это оказывался кто-то из обслуги, и Стах становился все напряженнее.

Разговор их — короткий и рваный — перепрыгивал с темы на тему, каждая из которых касалась работы. Стах говорил о новом контракте по поставкам леса, потом резко начинал бухтеть о том, что по уму надо бы открывать лесопильный цех, потому как какого черта они до сих пор не делают элементарное. Потом вспоминал о полученном приглашении на презентацию в Кловске, на которой будут представители интересующих его компаний и надо бы посмотреть на все своими глазами.