Зеленое солнце (СИ)

Его пальцы тут же разжались, и он свесил руки вдоль тела. Секунду еще опалял ее затылок горячим дыханием, а уже через мгновение отступил на один шаг, давая ей пространство.

— Как скажешь, — прошептал он.

Она сразу же повернулась к нему, поеживаясь от свежего воздуха.

— Ты можешь считать это глупостью, прихотью, чем угодно. Но лучше и правда в трейлере, хоть в поле, лишь бы знать, что там — мы свободны делать что угодно. И слушать друг друга, а не скрип половиц за дверью.

Назар сглотнул, не отрывая от нее горящего взгляда, и медленно ей кивнул. Потом так же тихо, как до этого, проговорил:

— Прости. Я думал, что ты из-за мамы и потому что я сегодня уехал, а мы договаривались… Я больше не стану… так думать.

— Поэтому сядь и жди! — велела она. — А я пойду еще чаю принесу. Холодно.

Совсем ненадолго он завис, глядя, как колыхнулась за ней занавеска. Она исчезла с балкона, будто и не было. А между тем, была. Вот постельное. Вот — рассыпанные розы. Вот разлитый кипяток, успевший уже остыть и пропитать ткань.

Назар тяжело вздохнул и наклонился, чтобы привести в порядок их ложе под звездами. Взбил подушки, перевернул одеяло так, чтобы влажные фрагменты не дотрагивались до кожи. Цветы поставил в графин. Пахли они все-таки одуряюще.

И ждал. Ждал до тех пор, пока она снова не появилась на балконе. По выражению лица — не поймешь, злится или нет. Но по тому, как подрагивали пальцы, когда она передавала ему чашки — его и свою, чтобы подержал, он безошибочно угадывал волнение. И чувствовал себя таким мудаком, что страшно. Вдруг он и правда настолько мудак?

— Милана, — негромко позвал ее Назар, пока она возилась рядом, устраиваясь. А когда повернулась к нему, проговорил, глядя ей прямо в глаза: — Милана, у меня… девушки всерьез никогда не было. Подруги там… были. А такое — впервые. Я поэтому. Я научусь.

— А я, значит, твоя девушка? — уточнила она.

— Значит.

— Ну хорошо, — кивнула Милана и отпила чаю. — Меня устраивает. Тогда рассказывай, чем днем занимался. Надеюсь, никаких подруг не навещал.

Назар еле слышно перевел дыхание и впервые за день улыбнулся, радуясь тому, что вряд ли она поняла, что его так раскатало. А потом пожал плечами и ответил:

— Ну вот товар на границу сопровождал. Я же у дяди типа в службе охраны. Вроде как, главный… а мы целоваться хоть будем, а?

— Только учти. Начнешь дурить — выброшу с балкона, — рассмеялась Милана, отставила в сторону чашку и сама его поцеловала. Теплыми, мягкими, податливыми губами, пахнущими чаем с бергамотом. И чуть сладкими, хотя это уж точно не от сахара.

Они просидели так несколько часов. До самой его побудки. То целуясь, то тихонько болтая о каких-то пустяках, то ненадолго проваливаясь в дрему, до того самого времени, когда небо начинает потихоньку сереть. А это означало, что пора уходить. В кармане сработал звуковой сигнал будильника, установленного на телефоне. Милана тихонько посапывала на его плече. И ему все-таки пришлось зайти в ее комнату, пусть и совсем ненадолго — чтобы уложить спящую девушку в постель.

??????????????????????????21

Жара возвращалась, дурная и злая, вовсе не подкравшись на мягких кошачьих лапах, а придавливая всем своим весом сразу, отчего с каждым днем становилось все труднее дышать. Прохладная ночь к девяти утра уже не спасала — солнце раскочегарилось. На небе ни облачка, и к обеду станет еще хуже. Если где-то и можно находиться — в лесу или возле водоема.

Ну или в доме под кондиционером.

В дороге, на асфальте, в городе — практически невыносимо.

Но именно туда он и перся, в областной центр вместо того, чтобы хотя бы немного выдохнуть после утреннего идиотизма.

День начинался сумбурно. Меняли смену охраны, Назар объезжал территорию, на отдельных участках забирал товар, отвозил на базу, потом снова перся в лес, потому что вызвонили — долбодятлы устроили махач, передрались за добычу. В итоге оказалось, что еще и пришлые, не свои. Кое-как разобравшись с ними, Назар отправился домой, по пути набрав Милану, чтобы сказать, что скоро приедет и они все-таки погуляют. Плевать, что уже вторые сутки почти не спал.

Но одно дело не спать и выгуливать девушку, а совсем другое — не спать и пахать.

Ему судьба в лице Станислава Яновича уготовила второе, хотя ничего и не предвещало. Стоило Назару показаться в усадьбе, как ему тут же сказали, что хозяин просил зайти, как только явится. Кречет мысленно выругался, да делать оказалось нечего.

В принципе, Стаху было глубоко плевать, насколько племянник с ног валится, если дело есть.

«В конце концов, ты из отпуска и должен быть полон сил», — заявил ему Шамрай-старший, отправляя в дорогу — забирать каких-то партнеров, приезжавших сегодня из Кловска на станцию, чтобы после везти их к Бажану, на охоту. Дескать они хотят ружейную с соколиной совместить, а значит, и сам Назар там понадобится.

«Тюдор не любит, когда стреляют», — резонно возразил Шамрай-младший, но Стах лишь отмахнулся. К птице он сантиментов не питал. К чувствам племянника — тоже.