Зеленое солнце (СИ)

И имел удовольствие увидеть на ее лице предельное изумление, которое ей с трудом удалось превратить в более подходящее выражение, чтобы уточнить:

— Вы сейчас серьезно?

— Серьезно, — с некоторым вызовом заявил Шамрай.

— И машину можно?

— Можно.

— Без водителя?

То, что блеснуло в этот момент в его взгляде, читалось не иначе как «борзеешь, девочка», но скрипнув зубами, он всё-таки проговорил:

— Без.

— Спасибо, дядя Стах! — весело прощебетала Милана и выскочила из библиотеки, шустро ретируясь в свою комнату. Там и оставалась, словно в окопе, до позднего вечера. Пряталась от Стаха, стерегущего в столовой, куда она так и не спустилась к ужину. Пряталась она и от Назара, когда запирала балконную дверь. Точно знала, если он придет и сегодня — а он придет! — она его впустит, потому что хотела его так же сильно, как и он ее. А противостоять их общему желанию у нее сил больше не достанет. И если сегодня она сдастся, то он каждую ночь станет ходить в ее комнату через окно, а она прислушиваться к любому шороху, которыми был наполнен этот чужой для нее дом, страшась прислуги, Ляны или Шамрая.

??????????????????????????Уже ночью, когда Милана и правда забралась в кровать, увернулась, как в кокон, в одеяло, выключила свет, чтобы не привлекать ненужными признаками бодрствования того, кто может быть снаружи, то даже ненадолго провалилась в дрему, очень надеясь, что Назару хватит ума не ломиться к ней. Тем более, если явится поздно.

Но в этом она ошиблась. Он приехал и правда в первом часу, уставший и почему-то раздраженный. Идентифицировать причину этого раздражения не выходило, но бесил сам факт, что весь день приходилось заниматься тем, чем ему не хотелось заниматься, и о чем Милане не расскажешь, потому что тут чем меньше знаешь, тем лучше. Впервые в жизни он испытывал смутное чувство стыда за активную деятельность, что они развели с дядей Стахом и что была очень и очень далека от законности. И поняла бы она его — оставалось загадкой, ответа на которую он вовсе не хотел находить.

Хотел ее. Как и накануне — отчаянно. Так, что, очутившись во дворе, бросил машину у ворот, чтобы никого не перебудить, и не заходя домой — все равно мать думает, что он в отъезде — ломанулся к Миланкиному балкону, на ходу сорвав еще несколько роз. Вот только на сей раз наткнулся на запертую дверь и очумел окончательно.

Несколько секунд Назар пытался вглядываться в темноту комнаты, но за занавеской — ничего не видел. А когда стало ясно, что Милана вовсе не поджидает его у окошка, как положено порядочной принцессе в замке дракона, он негромко постучал в стекло и дернул ручку.

Не помогло.

Спит?

Наверное, спит. Он тут дышать без нее не может в этом розовом мареве, а она спать легла.

Назар постучал чуть громче и дольше, но этот стук так неожиданно громко разнесся в ночном воздухе сонной усадьбы, что он и сам испугался возникшего шума. Оглянулся вокруг себя, глубоко вдохнул, отчего ноздри его тревожно дернулись. И замер, вдруг осознав.

Не в том дело, что спит. Просто не хочет. Вчера не хотела, сегодня — тоже. Даже не пускает его, идиота. Назар судорожно сглотнул, сдвинулся к окну, снова пытаясь заглянуть внутрь, и медленно осел, сжимая в руке чертовы бутоны, которые, зараза, так сильно пахли после вечернего полива. Влажные даже. Он долбанулся затылком о стену и прошептал:

— Милана, Милана…

Так он и сидел, может, десять минут, а может, полчаса, когда балконная дверь все же тихонько открылась и появилась Милана, закутанная в одеяло, немного похожая на привидение в лунном свете. Кинула на пол подушку, ткнула в него палец с острым маникюром.

— Даже не думай заходить в комнату! — сердито прошипела она и снова скрылась за дверью.

Но ненадолго. Почти сразу вернулась с двумя чашками горячего чая, которые сунула ему в руки, устроилась на подушке у него под боком и укрыла их обоих одеялом.

— Все-таки обиделась? — мрачно спросил Назар, не поднимая глаз.

— Не мели чепухи! — буркнула она. — Уж лучше и правда в гостинице, чем здесь. Ты сам не понимаешь?!

— Не понимаю.

— Я считаю неправильным превращать этот дом — в дом свиданий, — резко сказала она.

— А в трейлере на обочине — было нормально?

Ее лицо исказилось злой гримасой, она с силой толкнула его в грудь, отчего расплескался чай, и вскочила на ноги, ринувшись к двери.

— Милана, стой! — прозвучало громче, чем следовало в оглушительной тишине ночи, и черт его знает, куда там летели чашки и одеяло, но еще через секунду он стоял за ее спиной и, крепко обхватив, прижимал к своей груди, уткнувшись носом в волосы и зажмурившись.

— Прости меня, — взволнованно зазвучал его голос. — Я никогда не… я не знаю, почему так сказал, Милан… Дерьмово вышло… совсем дерьмово. Не уходи, ну… пожалуйста.

— Отпусти, — дернула она плечами.

— Не пущу. Ты уйдешь и дверь закроешь, а я не могу так.

Милана снова попыталась вырваться, но Назар заграбастал ее всю, еще теснее прижал к себе и прошептал:

— Не надо. Ну что мне сделать, а? Чего хочешь, то и сделаю, только посиди со мной. Я не буду тебя донимать больше, вообще пальцем не трону, поделом мне.

— Просто. Отпусти.