Зеленое тысячелетие. Рассказы

— Но он приручил не настоящую змею, пап, а шнур старого удлинителя. Он уселся на корточках прямо на полу — после того, как показал мне эти паршивые наконечники стрел, — и стал размахивать руками над этим шнуром. Вскоре коробочка на конце шнура начала двигаться, а потом шнур вдруг поднялся, как кобра, из корзинки. Было очень страшно!

— Я видел такие фокусы, — сказал мистер Скотт Бобби. — К концу провода привязывается тоненькая ниточка, которая поднимает его вверх.

— Но я бы увидел нитку, папа.

— Нет, если бы она была такого же цвета, как и фон.

Затем ему кое-что пришло в голову:

— Кстати, Бобби, а другой конец шнура не был вставлен в розетку?

— Да, был, папа! Он сказал, что фокус не получится, если в шнуре нет электричества. Потому что, знаешь, папа, он действительно заклинатель электричества. Я просто сказал «заклинатель змей», потому что это звучит здорово. После этого мы вышли на улицу, и он приручил электричество из проводов, заставив его спуститься вниз и ползать по всему его телу. Было видно, как оно по нему ползает.

— Но как ты смог это увидеть? — спросил мистер Скотт как можно более небрежным тоном. Ему представился мистер Леверетт — сдержанный и спокойный, обвитый сияющими голубыми змеями со сверкающими бриллиантовыми глазами и искрящимися ядовитыми зубами.

— Потому что у него волосы становились дыбом — сначала на одной стороне головы, а потом на другой. Затем он сказал: «Электричество, ползи по моей груди». И шелковый платочек, выглядывавший из его нагрудного кармана, стал вдруг жестким. Папочка, это было так же интересно, как в Музее науки и промышленности!

На следующий день мистер Скотт заехал в Пик-Хауз, однако ему так и не удалось задать свой хорошо продуманные вопросы, ибо мистер Леверетт прямо с порога встретил его словами:

— Полагаю, мальчишка рассказал вам о маленьком представлении, которое я показал ему вчера. Я люблю детей, мистер Скотт. Хороших детей республиканцев, похожих на вашего.

— Вообще-то да, рассказал, — подтвердил мистер Скотт, обезоруженный и немного тронутый открытостью своего собеседника.

— Я показал ему самые простенькие фокусы, так, для детворы.

— Конечно, — эхом отозвался мистер Скотт. — Я предположил, что вы, должно быть, использовали тоненькую нитку, чтобы заставить шнур удлинителя танцевать.

— Полагаю, вы знаете все ответы, мистер Скотт, — сказал Леверетт, и глаза его заблестели. — Однако пройдемте во дворик и посидим там немного.

Гудение на сей раз было достаточно громким, но через некоторое время мистеру Скотту пришлось признать, что этот звук действительно успокаивал. В нем было гораздо больше разнообразия, чем казалось прежде, — усиливающийся треск, затихающее шипение, свист, жужжание, пощелкивание, вздохи. Если прислушиваться достаточно долго, возможно, в этом гуле можно было бы услышать голоса.

Мистер Леверетт, тихо покачиваясь в кресле, говорил:

— Электричество рассказывает мне все и о своей работе, и о своих удовольствиях — танцах, песнях, концертах шумных поп-групп, путешествиях к звездам, состязаниях в скорости с ракетами, в которых последние оказываются столь же быстроходными, как и улитки. Электричество поверяет мне и свои заботы. Вы слышали об аварии на крупной электростанции в Нью-Йорке? Электричество объяснило мне причину. Просто кое-кто из электрического народца сошел с ума — я думаю, переработались и перестали двигаться. Понадобилось какое-то время, пока подоспели другие из пригорода, чтобы вылечить тех сумасшедших и запустить их снова по огромной паутине медных проводов. Электричество рассказало мне — и это ужасно, — что скоро то же самое должно случиться в Чикаго и Сан-Франциско. Слишком велика нагрузка.

Электричество ничего не имеет против работы на нас. У него щедрое сердце, и оно любит свою работу. Но оно было бы благодарно, если бы мы были более внимательны к нему и чуть больше считались с его собственными проблемами.

У него есть дикие братья, с которыми оно соревнуется, — дикое электричество, бушующее во время грозы, обитающее на вершинах гор и опускающееся вниз, чтобы охотиться и убивать. Оно не цивилизованное, как электричество в проводах, хотя когда-нибудь, наверное, станет таким.

Цивилизованное электричество — великий учитель. Оно показывает нам пример сосуществования в единстве и братской любви. Если энергия ослабевает в одном месте — электричество уже бежит отовсюду, чтобы заполнить эту брешь. Оно служит как штату Джорджия, так и Вермонту, Лос-Анджелесу — как и Бостону. Оно патриотично — раскрыло свои величайшие секреты таким ревностным американцам как Эдисон и Франклин. Вы слышали, как оно убило шведа, когда тот попытался проделать свой трюк с воздушным змеем? Да, электричество всегда будет величайшей силой Соединенных Штатов.