Зеленое золото

— Секретарь сказал, что ему хочется лично побеседовать с какими-нибудь туликсаарцами. Чего ж тут удивляться — у нас еще не так много сельсоветов, где имеются свои парторганизации. Он просил кстати прихватить и материалы по осушительным работам.

— А план по лесозаготовкам в Туликсааре?

— Об этом разговора не было. Но у вас, безусловно, зайдет речь и об этом. Осмус человек энергичный, он поспевает всюду. Ну что ж, и тебе тоже представляется возможность дать объяснения. Ну, будь здоров. И не заставляй себя так долго ждать. Смотри, чтобы мне снова не пришлось разыскивать тебя самому.

Мотоцикл заворчал и, разбрасывая щебень, рванулся на дорогу. Вот он уже исчез за поворотом, и только синий дымок еще вился в воздухе.

Только Тамм и Реммельгас уселись в приемной уездного комитета партии, как их тотчас позвали в кабинет первого секретаря.

Кабинет Койтъярва был просторным и высоким. Тюлевые гардины рассеивали мягкий и ровный свет. На стене рядом с портретами Ленина и Сталина красовались две картины, написанные маслом, а за спиной секретаря больше чем полстены занимал книжный шкаф, за стеклами которого виднелись ряды аккуратных переплетов.

Из-за стола, приставленного боком к окну, поднялся навстречу туликсаарцам человек средних лет. Он крепко пожал гостям руку, и его несколько угловатое, суровое лицо с серыми живыми глазами осветилось улыбкой. Секретарь пригласил туликсаарцев к круглому столу у стены. За ним стоял полукруглый диван, а вокруг были расставлены удобные солидные кресла.

— Прошу извинить меня за то, что вызвал вас в город, а не приехал сам в Туликсааре, — заговорил секретарь, виновато улыбнувшись. — В будущем непременно приеду, а в этот раз было просто некогда. Но вместе с тем мне настолько любопытно было узнать, как идет у вас жизнь и что делается в лесной сокровищнице нашего уезда, что я рискнул побеспокоить вас в такое горячее время.

У Тамма был несколько недовольный вид. Он всю дорогу ворчал: «Картошку еще не всю посадили, а тут изволь ехать в город отчитываться. Уж я знаю, как там бывает: сперва расспросят, а потом давай голову мылить. Почему сделали так, а не иначе, почему сделали то, а не другое?» Так он брюзжал, не переставая, и лишь одним ухом прислушивался к словам Реммельгаса, который доказывал, что в своевременной критике всегда заключена большая мобилизующая сила. Как знать, может, им там и посоветуют что-нибудь дельное насчет углубления реки. «Как же, посоветуют! — упрямо фыркнул Тамм. — Поговорят и скажут: напрягите, товарищи, все силы, мобилизуйте народ и общими усилиями нанесите решительный удар».

Теперь Реммельгас и Тамм поглядывали друг на друга — кому начинать? Вернее, с чего начинать?

— Жизнь у нас обыкновенная, такая же, как у других, — сказал наконец Реммельгас. — Есть, конечно, свои трудности…

— Трудности трудностями, — прервал его Койтъярв, — и о них мы еще поговорим, а теперь расскажите, что в Туликсааре нового. Легче ли стала жизнь, лучше ли, изменились ли люди, выросли или нет? Ну, председатель, что говорят колхозники?

Тамм заговорил неохотно, но вскоре увлекся, загорелся и принялся рассказывать с воодушевлением и азартом. Секретарь слушал его внимательно, лишь изредка вставляя скупые замечания, — порой для того, чтобы подтолкнуть Тамма, если он слишком долго топтался на одном месте, а порой, наоборот, чтобы вернуть его к интересному обстоятельству, освещенному чересчур бегло.

Затем настала очередь Реммельгаса.

Реммельгас еще во время рассказа Тамма пытался мысленно подытожить все хорошее, что сделано в лесничестве, но итог получался весьма неутешительным. Намерения, одни намерения. Не начать ли с мичуринского кружка? Или с курсов, на которых лесорубы овладевают квалификацией лесников? А то, может, с дополнительного сбора семян, законченного совсем недавно? Все это показалось ему такими пустяками, такой мелочью, что он отказался от своих намерений. И прямо так и сказал:

— Я слишком мало времени пробыл в Туликсааре и поэтому еще недалеко ушел от подготовительных работ, планов и предположений.

Койтъярв бросил на него пристальный взгляд.

— Так-так, — сказал он доброжелательно, — стало быть, планы и предположения… Лес еще не сажали?

— В следующее воскресенье начнем. По плану у нас в этом году свыше ста гектаров.

— Это больше чем когда-либо раньше?

— По меньшей мере в пять раз больше, чем в лучшие годы при буржуазном правительстве.

— Недурно, недурно. А валка леса? Все ли еще рубка превышает естественный прирост?

— В этом году впервые не превышает… Впрочем, так получается только теоретически.

— Как так теоретически?

— Все зависит от того, правильно ли выделены делянки. Если рубить будут неправильно, если будут снимать молодые, еще растущие деревья, то это нам нож в спину: леса будет меньше, чем могло бы быть, чем предполагалось, и возникнет разрыв между теорией и практикой.