Зеленоглазка

– Господи, Том, да оставь же их в покое! Ты целый вечер только и делаешь, что лезешь и лезешь… Так они никогда не закончат заполнять эти дурацкие книги…

– Ну, тогда спой для меня, Роза, – сказал Том, – обещаю, что, если ты споешь, я буду вести себя хорошо. Будь добра, спой, Роза.

– Мне не хочется петь, – капризно сказала она, и на лбу ее появились сердитые морщинки.

Как всегда, ее злило и то, что из Тома можно было вить веревки, и то, что Адам, напротив, тверд и неприступен, как скала. Иногда ей удавалось не показывать раздражения, но все же чаще она давала волю своим чувствам.

– Ты не хочешь петь… тогда давай я спою тебе. Позволь мне посвятить тебе серенаду.

– Дурак ты, Том, – огрызнулась она, – лучше бы помолчал.

Но он ее не послушался; ему было важно, чтобы она ни на минуту не забывала о его присутствии.

– «Гринсливз – зеленые рукава. Гринсливз – радость моя», – пропел он. У него был приятный голос и точный слух, но слушать его было невозможно, потому что в пении отразились боль и унижение, которые он постоянно испытывал. – Хочешь быть моей «Гринсливз», Роза? – спросил он. – Можно я куплю тебе платье с зелеными рукавами – тогда ты станешь моей леди «Гринсливз»?

Задремавшая было Кейт встрепенулась.

– Что вы там насчет платья?

– Ничего, – сказала Роза, – Том болтает всякие глупости.

– Если бы ты спела, я бы не болтал глупости. Это хороший способ заткнуть мне рот.

– Ну давай, Розочка, спой нам, – подключился Дэн.

Он тоже оживился, выбил трубку и потянулся за новой порцией табака. Роза пожала плечами.

– Ну ладно…

Том хлопнул себя по коленям.

– Вот так-то! Пой, прекрасная Роза…

Она начала петь и сразу же перевела взгляд на Адама. На секунду карандаш застыл у него в руке. Но потом он снова склонился над книгами, как будто не принимал эту песню.

Я знаю, куда иду.
Я знаю, с кем путь пройду.
Я знаю, кого люблю.
А про свадьбу знает милый.

Мне было тяжело видеть все это. Они оба хотели Розу, а тот из них, кто имел все шансы, почему-то отказывался от нее. Я заметила, что у него побелели пальцы – Так он вцепился в несчастный карандаш. Он даже перестал писать. Не думаю, чтобы он видел что-нибудь у себя под носом в книге. Слова этой песни отдавались болью в каждом из нас.

Что пестры ковры?
Что легки перины?
Все равно сбегу
Вместе с Джонни моим милым…

Внезапно Том перебил Розу. Лицо его было красным.

– Тебе действительно не нужны все эти красивые вещи, Роза? Ты согласна бросить их и уйти с потопителем кораблей? С этим конторщиком, лавочником?

Адам вскочил на ноги.

– А ну-ка заткнись!

– А что это ты? Испугался, что Роза узнает о тебе правду? Разве ты перестанешь быть героем в ее глазах, если она узнает, что ты утопил в проливе свой корабль? Да, утопил его из-за собственной тупости и именно поэтому сейчас сидишь здесь и рисуешь свои нолики! Ведь теперь ни один владелец не решится доверить тебе судно. Ты станешь посмешищем всего Мельбурна, если уже не стал для тех, кто был с тобой на «Джулии Джейсон» и чуть не пошел вместе с ней ко дну. Ну что, стер я с тебя позолоту? Можешь выкинуть свою фуражку… она тебе больше не понадобится, мой кузен.

Все молча слушали его, и в том числе Адам. Он не отрывал от Тома тяжелого взгляда, неестественное спокойствие которого говорило о том, что он сдерживается из последних сил. На него страшно было смотреть – на шее вздулись жилы, по лицу пробегали судороги, виски запали. Когда он поднялся на ноги, было ощущение, что все тело его пронизано острой болью.

– Не смей говорить о том, чего не знаешь… ты не знаешь, как все было на самом деле.

– Я знаю то, что вижу, – ответил Том, тоже вставая, – а вижу я дурака и мошенника.

– Это кого ты называешь мошенником? Я заставлю тебя взять такие слова обратно, даже если для этого мне придется тебя убить…

Адам успел сделать только шаг по направлению к Тому, как наперерез ему бросился Дэн.

– Ну хватит! Еще драки тут не хватало! И ты, Том, попридержи свой язык…

Но Том не отреагировал и продолжал на повышенных тонах:

– А что, ты не мошенник? Разве ты не втерся в доверие к моему отцу? Не ездишь на его повозках с его деньгами в кармане? И не радуешься в душе, что убрал меня со своего пути? Так вот, не радуйся – я еще повоюю! И отец тут ни при чем, и даже Роза… Когда-нибудь они все равно будут в моих руках…

– Заткнись же! – приказал Дэн.

– Предупреждаю тебя, – продолжал Том, – что моему отцу нужна родная кровь. И никто не будет его наследником, кроме человека одной крови с ним. И можешь мошенничать и изощряться сколько угодно все равно ты не получишь ничего из того, что принадлежит мне. Ничего… слышишь? Ни-че-го!

Пошарив по ящику с книгами, Адам нашел свою фуражку и плотно натянул ее на голову. После этого он снова повернулся к Тому.