Зеленые береты

Сержант Борст подхватил с земли мой рюкзак, отнес его к грузовику и забросил в кузов, где уже сидели вьетнамские "боевики" и новый переводчик. Мне он указал на сиденье в кабине, напоследок убедился в том, что солдат, вооруженный пулеметом 30-го калибра, находится на положенном ему месте, после чего мы тронулись в путь. Практически одновременно с нашим отъездом "Выдра" взмыла в воздух.

Со взлетно-посадочной полосы были видны приземистые белые постройки с темными крышами, возвышавшиеся над глинобитными стенами Фан Чау, и стальная пожарная каланча. За ними к западу маячили каменистые холмы, раскинувшиеся по обе стороны от вьетнамо-камбоджийской границы. К северу от Фан Чау также располагались холмы и густые джунгли из относительно невысокого кустарника; местность к югу от него оставалась открытой и голой. Взлетно-посадочная полоса пролегала примерно в миле к востоку от лагеря.

– Это новый лагерь?

– Да, сэр, – ответил Борст. – Старый, находившийся по соседству с Фан Чау, был совсем другим – со всех сторон окружен холмами. Мы называли его маленьким Дьен Бьен Фу. Здесь же у нас по крайней мере есть некоторое свободное от огня пространство, да и с гор вьетконговским минометам нас тоже не достать.

– Насколько я слышал, вы вовремя подсуетились и покинули тот старый французский лагерь.

– Мы тоже так считаем. Там бы они нас запросто накрыли. Зато когда как следует достроим этот, то сможем устоять против чего угодно, что они вздумают сбросить нам на головы.

Когда мы подъехали к прямоугольному форту, окруженному глинобитными стенами, мешками с песком, боевыми расчетами пулеметчиков и рядами колючей проволоки, я увидел нескольких человек, которые разматывали новые катушки с проволокой.

– Много еще работы осталось?

– Не очень, сэр. Надеюсь, что уже через несколько дней мы станем для них неуязвимы. Пока же нахождение в лагере не может считаться вполне безопасным.

Борст остановился перед штабом бойцов вьетнамского спецназа, дождался, когда из кузова выгрузились все "боевики" и новый переводчик, после чего мы проехали еще около двадцати футов, пока не оказались рядом с бетонной постройкой под деревянной крышей. Там он остановился и выпрыгнул из кабины. Мы прошли внутрь помещения, и я услышал, как Борст назвал мое имя.

Понадобилось несколько секунд, чтобы мои глаза начали привыкать к прохладному полумраку интерьера, разительно отличавшемуся от жаркого и яркого солнечного света. Навстречу мне двинулась могучая фигура Свена Корни. На его худощавом, приветливом лице появилась широкая улыбка, а голубые глаза чуть прищурились. Обхватив своей громадной лапищей мою ладонь, он поприветствовал меня с прибытием в Фан Чау. Затем Корни представил меня сержанту Бергхольцу, и я убедился в своей догадке о том, что на вьетнамо-камбоджийскую границу действительно прибыла целая группа нордических викингов.

– Ну и ну, – приветливо прогудел Корни, – выбрали же вы времечко, чтобы прибыть к нам. Сейчас у нас довольно опасно.

– А что случилось?

– Черт-те что, вот что я вам скажу! Эти вьетнамские генералы совсем очумели! Вата в головах вместо мозгов. Не далее как вчера их узкоглазый желтокожий командующий взял да и увел двести пятьдесят моих отборных молодцев – и что, вы думаете, сделали американские генералы? А ничего – они продолжают играть в политику, тогда как мой лагерь остался почти оголенным.

– Стив, о чем вы говорите?

– Я говорю о двухстах пятидесяти парнях "хоа-хао". Отборные были вояки. И вот сейчас генералу Ко взбрело в голову, что не следует позволять такому количеству "хоа-хао" воевать вместе друг с другом, потому как они, дескать, могут сговориться со своим полковником и совершить очередной переворот. В итоге он лишил меня лучшего ударного подразделения во всей дельте Меконга. Дурень бестолковый! А Фан Чау, что с ним будет?! Зато у нас стало еще больше вьетнамских "боевиков", про которых точно даже не скажешь, на чьей стороне они воюют – на нашей или вьетконговской. Так что лучше вам будет вернуться назад в группу Б, – мрачно завершил он свою тираду.

– Теперь уже поздно, – заметил я. – А что за операцию вы планируете?

– Две операции. Одну проводит Вьетконг, а вторую – мы сами. Расскажите ему, Бергхольц.

Старшина сделал краткий доклад.

– По данным разведки, на протяжении последних нескольких недель во всех окрестных вьетнамских деревнях спешно изготовляют лестницы и деревянные гробы, а это верный признак того, что они что-то затевают, причем в самом ближайшем будущем. Лестницы предназначены для преодоления колючей проволоки и минных полей, а затем для переноски убитых и раненых. Вьетнамцы лучше воюют, когда знают, что в случае гибели их похоронят в хороших деревянных гробах. Они видят гробы, и от этого повышается их моральный дух.

– Мы же к атаке пока не готовы, – добавил Корни, – и потому она, судя по всему, произойдет в самом ближайшем будущем.

– А что делает патрульная группа Шмельцера?

Корни зашелся гомерическим хохотом.

– Шмельцер рыщет в поисках ККК.

– Ку-Клукс-Клана? Мне казалось, что я нахожусь в Южном Вьетнаме, а не в Южной Каролине.