Зеленые глаза викинга

– Почему ты соврала ей про работу, если собирала тут смородину с Верой почти весь день? – Старик все же выбрался из тесного плетеного кресла и начал ходить вокруг стола с заложенными за спину руками. – В чем причина твоего вранья, Маринка? Это же... Это же выглядит очень подозрительно, я согласен!

– Я уже говорила, – мямлила Марина. – Я просто боялась, что Даша не поедет с ним говорить. Пошлет меня с моими страхами и житейскими проблемами куда подальше и не поедет. И еще, Василий Леонидович, была одна причина, по которой я начала подозревать Дашу в убийстве.

Все! Сдавали подруги друг друга по полной программе: сначала одна – оглохшая и ослепшая от слез, обиды и разочарований. Потом вторая, не желавшая оставаться в этом доме на правах подозреваемой в корысти невестки.

Как же так вышло, что они до этого докатились?! Под действием каких злых сил растратили искренность и любовь друг к другу? Сами того не желая или, напротив, сами то планируя?!

Даша вдруг ощутила такую пустоту внутри, таким все показалось глупым, бессмысленным: и поиски истины, и слезы ее, и Маринкина заискивающая улыбка, что, медленно поднявшись с кресла, она двинулась по тропинке к калитке.

Ее никто не остановил, и это ранило еще больнее.

Она уже знала, что подруга скажет дальше. И не ошиблась, услыхав в спину, как та дословно передает свекру их телефонный разговор. Вернее, злобные Дашины выпады в Мишанин адрес. Это когда она в сердцах посоветовала ей его убить. Причем дважды посоветовала! Это Маринка отметила особо.

– Могла я подумать на кого-то еще, когда его обнаружили застреленным, а ее с пистолетом в руке?..

Когда она обернулась на них от калитки, семейство уже чинно расселось за завтраком. На Маринкиных коленках лежала салфетка, и ее заботливо поправляла Вера Ивановна. Василий Леонидович снова читал газету, а супруга, управившись с салфеткой на коленях овдовевшей невестки, деловито раскладывала теперь кашу по тарелкам.

– Все узнала, дура?! – прошипела самой себе в зеркало заднего вида Даша и принялась вытирать на щеках пыльные разводы от слез влажной салфеткой.

Все, буквально все заводило в тупик.

В каком бы направлении она ни двинулась, сколько бы обнадеживающих шагов ни совершала, непременно потом утыкалась носом в глухую стену.

С Маринкой так ничего и не выяснилось. Будто бы и правду та говорила, а факты утверждали обратное. Даша и поверила бы ей, чего уж, кабы просидели они на ее кухне ночь напролет, наревевшись и наговорив друг другу всего. И все доводы ее она приняла бы. И помогать бы стала, и глаза закрыла бы на некоторые ее заверения, всерьез отдающие ложью.

Поверила бы, помогла бы, посочувствовала!

Но Марина ведь не пришла. Не позвонила. Избегала под предлогом своего вселенского горя встреч с ней. Что тут можно подумать, как реагировать? Дальше – больше. Взяла и отцу своего покойного мужа рассказала то, о чем ему ну никак знать не следовало.

Да мало ли чего в сердцах не скажешь! Мало ли чего брякнешь!

И тут же, стоило ей уйти, за завтраком все угомонились, успокоились, ложками о тарелки зазвенели…

Домой Даша вернулась измотанной. С сильной головной болью и натянутыми до зубовного скрежета нервами. Загонять в подземный гараж машину не стала, оставив ее во дворе, и до подъезда шла, опасливо озираясь. Днем за ней наблюдать тоже могут.

Ничего не заметила, никого сопящего ей в затылок не обнаружила. В подъезд вошла, облегченно выдохнув, и тут же взвизгнула от неожиданности.

Добродушный ротвейлер Мишка, которого выгуливало поочередно семейство с пятого этажа, узнав ее, кинулся навстречу. Запутался в подоле ее платья и перепугал насмерть.

– Василий! – заверещала Даша на внука хозяев. – Почему не держишь собаку, черт побери?!

– Так это... теть Даш, она же с вами здоровается. – Десятилетний Василий надул сразу губы и проворчал едва слышно, оттянув собачью морду от Дашиных коленок: – Чего сразу орать-то?

– Извини, – устыдилась она, шагнув к лифту. Обернулась и еще раз крикнула: – Мишка, извини. День сегодня...

– Дерьмо? – подсказал догадливый десятилетний Василий и с пониманием кивнул, тут же простив всегда приветливую прежде Дашу.

Ну, и конечно же, он не мог просто уйти и не добавить авторитетно:

– Так бывает. Это пройдет!

– Надеюсь, – с тоской улыбнулась ему Даша.

А десятилетний Василий сразил ее очередной новостью, подкосившей ей коленки.

– Вас тут искали, – вспомнил он, придерживая дверцы лифта, чтобы она не уехала вдруг, не дослушав.

– Кто?! – в груди неприятно заныло, а платье под мышками тут же намокло.

Снова вспомнились холодные пустые глаза вчерашних парней, следующих за ней вразвалку до магазина. Дашу аж передернуло.

Баскаков пришел на ум, но о нем совершенно не хотелось сейчас думать. Почему? Да потому что не знала, что и как о нем думать. Кто он и зачем рядом с ней вообще?

Потом еще Ваня и Витя бестолковый, сначала попросивший совета, а теперь не отвечающий на ее телефонные звонки.

Кто из них?

– Кто искал, Василий?

– Ваши коллеги, – и три пальца десятилетнего мальчугана ткнули в собственное левое плечо. – Лейтенант с сержантом.

– Кто?