Зеленые глаза

Суровые, но вежливые дядьки в форме. Очень осмотрительные и подозрительные товарищи. Один из них даже проявлял интерес к Марку. Приглашал на службу в будущем. Впрочем, кто и куда его только не приглашал. Отличник и боксёр весьма занятное и редкое по своей природе сочетание для человека.

Сам же Марк хотел служить в ВДВ. Я заметил ему, что у него карие глаза. И с таким цветом ему только в пехоту, ходить строго по земле, никуда не сворачивая.

Марк сказал, что я болван и отправил мыть посуду, обиделся.

Ну и ладно. Вернёмся к родителям. Когда мы подросли, бабушка нам все рассказала.

Оказалось, что наши родители создали религиозную секту. Вербовали людей, а потом отписывали себе имущество новоиспечённых адептов и забирали все накопленные сбережения. Делалось это, естественно, по согласованию сторон, без паяльника, грубой силы и прочих инструментов принуждения, вроде бензопилы и пистолета. Отец имел дар убеждения социума. Мама имела дар убеждения отца. Так и разбогатели, заработав на роскошную и беззаботную жизнь, а после скрылись в неизвестном направлении со всем награбленным.

Самое смешное, что секта поныне существует и активно действует. Я не знаю, как это объяснить, но людей там все ещё много. Во что и кого они верят, не понимаю, но квартиры по-прежнему регулярно отписываются, а деньги перечисляются на счета моих родителей автономно.

Видимо люди ждут второго пришествия святой мессии в лице моего папаши.

Да и Бог с ними. Мне и с бабушкой неплохо жилось. Марк, конечно, та ещё зануда, но дома он бывал редко. То тренировки, то учёба, то девушки.

Девочки его любили, естественно. Все любят красивых, больших и сильных парней. А он всегда весь из себя правильный, строгий и тактичный. Капитан всех команд, староста всех классов, гордость всех школ в одном лице. Друзей у него было мало, в основном приятели по секции. Да и кто с таким павлином дружить будет?

Марк старательно заменял мне отца. Отец из него был так себе. Только морали читал и учил манерам. Я внимательно слушал и кивал с умным видом, причмокивая губами, как английский аристократ за чаепитием. За всей своей напыщенной серьёзностью, Марк не улавливал моей иронии ко всему, что он говорил. Мне было глубоко плевать на все это джентльменство. Я не претендовал на фотографию в уголке «Гордость школы».

Я хотел голубые глаза, рыжего кота и скорее повзрослеть, чтобы уехать, а потом забыть о педанте-Марке и всей этой показной шелухе. Я знал, что он совсем справится без меня. Поможет бабушке и полностью реализуется во всех своих многочисленных планах на жизнь.

Зачем я тут нужен?

С такими мыслями я пришёл домой и уставился на Марка с какой-то очередной девушкой. Обычно, он не приводил домой девчонок, а тут на тебе: сидят на бабушкином диване и хихикают.

О чем можно хихикать с Марком? – подумал я.

Я даже не знал, что он смеяться умеет, только нудить как советское радио о дисциплине и образцовом порядке.

Девочка была хорошенькая. Кажется, я её видел раньше, училась в девятом классе. Миленькая, чёрненькая, маленькая, с двумя косичками, острым носиком и заливным смехом. Глазки серые, с игривым прищуром, губки ядовито-алые, щёчки-ямочки и фигурка точёная под цифру 8.

Ах, как хороша.

Мне её даже жалко стало, когда я представил эту девочку в чистом с иголочки переднике на кухне, нарезавшую картошку для борща ровными кубиками под руководством моего брата, читающего газету в строгих дуговых очках, лет так через двадцать. Развесёлые её косички превратились в пучок на затылке, вместо заколки – расчёска, ямочки разгладились и стали похожими на морщины, по комнате шныряют два сопливых карапуза, а на стенах медали, кубки и ордена Марка – лучшего из людей.

Бррр! Ну и картина, я даже головой встряхнул от внезапного унылого наваждения.

Парочка наконец-то обратила на меня внимание:

– Это твой братец? – спросила девчушка сладким заискивающим голоском, сползла с дивана, стянув за своей попой бабушкину шаль и подошла ко мне, – Какой красавчик! Вы совсем не похожи! – Подмигнула мне девчонка и зачем-то обняла.

От неё пахло цитрусовой туалетной водой. Я совсем обмяк и покраснел под её медово-приторным вниманием, а она явно заигрывала, чтобы подстегнуть Марка.

Дуболом Марк ничего не замечал. Он поднял бабушкину шаль с пола и складывал её в комод с видом академика за диссертацией. Делал это долго и вкрадчиво.

Девушка вздохнула, наблюдая эту грустную пантомиму, потом цыкнула, закинула прядь волос за ухо и протянула мне руку:

– Меня Маша зовут, а тебя?

Спросила так, будто я из яслей пришёл. Представляете, такой милый мальчуган: собрал свои ползунки, бегунки, распашонки и сам пошёл на своих двух домой, как раз сегодня ходить научился. Просто братец, видимо, занят шалью, ему некогда ясельника забирать.

– Тимофей, – ответил я и зачем-то отвесил поклон, а предательская рука пала на грудь, прямо рыцарь какой-то, надо было ещё руку ей поцеловать, да ножкой шаркнуть. Не знаю, где я увидел этот дикий срам и почему решил, что именно так нужно представляться девушкам при знакомстве. Стыдоба!