Зеленые яблочки (СИ)

— А у тебя? — Даше не хотелось вот так сразу, признаваться в том, что да, у нее есть жених. Танюшка по своему поняла ее.

— А ты с ним целовалась? — в глазах ее светилось такое неподдельное любопытство, что Даша весело рассмеялась. Но сестра не поддержала ее. Она серьезно смотрела, ожидая ответа. Даша не выдержала.

— Да, целовалась!

— И как?

— Что как? — Даше было забавно, ведь совсем недавно она и сама была такой же наивной. Только вот она ни у кого не спрашивала о том, что чувствуешь, когда тебя целует парень. Теперь она знала, что эти ощущения нельзя сравнить, ну ни с чем на свете! И как можно поведать кому нибудь об этом? Она загадочно улыбалась.

— Вот подрастешь, сама все поймешь, — весело решила она.

Спать укладывались весело. Всем мест не хватало и дети отбирали друг у друга одеяла, спихивали друг друга с печки. Дед шикал на них, бабка сухо поджимала губы, но терпеливо молчала. Наконец все улеглись. В наступившей тишине Даша услышала стук снежка в оконную раму. Она встрепенулась. Лежащая рядом сестра настороженно зашептала в темноте: это он?

— Он, — улыбнулась Даша. Она накинула на плечи платок и тихонько вышла в кухню. На печке тревожно заворочалась бабка. Даша осторожно открыла двери и выскользнула в сенцы. Егор стоял у порога, поджидая ее. Он сразу прижал ее к груди и жадно прижался к губам.

— Дашка, — выдохнул он, — так соскучился по тебе. Чего ты не пришла?

— Так гости у нас, — оправдывалась Даша. Егор все крепче прижимал ее к себе, отчего закружилась голова, снег уплывал из под ног, и остановилось время. Руки Егора становились все настойчивее, ладонь ползла к маленькому бугорку груди, накрывая его, заставляя дрожать и без того неспокойное сердце.

— Ты меня с ума сводишь, — шептал Егор.

— А ты меня, — отзывалась Даша. Они долго стояли обнявшись. Звезды начали меркнуть в своих небесных жилищах.

— Ты придешь в деревню? — спросил Егор.

— Приду. Убегу от своих! — пообещала Даша.

— Ты смотри только с братьями, — серьезно произнес Егор.

— Чего мне бояться? — улыбнулась Даша.

— А волки?

— Да не съедят они меня, — Даша не могла настроиться на серьезный лад, — Они меня знают, в деревню часто хожу.

Егор опять целовал ее, и никакие силы не могли оторвать его от любимой.

Утро начиналось с тяжести в голове. Михаил недовольно убирал скотину в сарае. Пинал ногой лошадь, по его мнению, ставшую не у места. Корова до сих пор нерастелившаяся тоже вызвала у него раздражение, по всем приметам давно пора было. Он недовольно постучал ногой в двери дома, разве не видели в окно, что несет солому в хату? Положив охапку около печки, он вопрошающе глянул на жену. Та правильно поняла его тоскливый взгляд, степенно она подошла к холодной горнушке, вытащила начатую бутылку. Настроение Михаила сразу изменилось. Улыбаясь, он наполнил рюмку, жадно опрокинул ее в рот. Катерина тут же убрала бутылку, но муж и тем был доволен. Теперь можно ждать побудки гостей. Те просыпались медленно, вчерашняя гулянка давала себя знать. За стол садились молча. Но после первой рюмки настроение поднялось, послышались веселые разговоры и все вошло в привычное русло. Ближе к вечеру провожали гостей. Те обещали приехать к Пасхе. После отъезда гостей в доме стало тихо. Катерина и Даша молча мыли посуду, убирали со стола. Дед ворошил газеты, бабка праздно смотрела в окошко. Теперь целую неделю ничего нельзя делать. Даша тоже посмотрела в окно, на улице уже смеркалось. Душа рвалась в деревню. Выручил старший брат.

— Ну чего, Дашуха, пойдем сегодня на посиделки?

— Все бы вам шастать, — подала голос бабка, — нет бы дома посидеть.

— Много ты молодая дома сидела, — вступился за внуков дед.

— А где же я, по-твоему, сидела? — вскинулась бабка. — Купеческая дочка рази без догляда выйдет из дома? — удивилась она.

Дед уже пожалел о сказанном, теперь начнет вспоминать молодость, не остановишь. Бабка еще долго вспоминала о порядках в родном доме. Наконец братья засобирались в деревню. Даша тоже молча одевалась и вместе с братьями вышла из дома. Неблизкая дорога показалась короткой, так спешила Даша увидеть Егора, всю дорогу думая о нем.

Глава 7

В хате Августины как всегда было полно молодежи. Маня Кутепова уже выводила грустную песню:

Голубые глаза на сирень улыбаются,
И катится слеза, на сирень проливается,
Слышны песни в ночи, смех веселый раскатистый,
Ты сейчас хохочи, не то поздно спохватишься.

Вот придет и твой день и наступит жизнь серая,

Отцветет и сирень голубая и белая
Годы пройдут, не успеешь пристроиться,
Чтоб судьбу обмануть, за сиренью не скроешься.