Зеленые холмы Земли. История будущего. Книга 1

– Сэм, эти жалкие кретины испортили мою книгу! – возмущался Уингейт. – Ты только послушай: «Вновь раздался свист кнута надсмотрщика. Тщедушное тело моего товарища изогнулось от удара. Испустив последний вздох, он медленно погрузился под воду, утягиваемый на дно кандалами». Сэм, ты когда-нибудь читал подобный вздор? И взгляни на название. «Я был рабом на Венере». Это что, дамский журнал?

Джонс молча кивнул.

– Послушай еще вот это, – не унимался Уингейт. – «Согнанные в загон, словно скот, обнаженные потные рабыни отстранились от…» Тьфу, даже вслух произносить не хочется!

– Так ведь они ничего и не носили, кроме набедренных повязок да портупеи.

– Да, но суть в другом! Такая одежда в климатических условиях Венеры – жизненная необходимость. К чему тут паясничать? Этот бездарь превратил мою книгу в какую-то эротическую писанину, да еще и оправдываться смеет! Он утверждает, что вычурный язык – основа социальной полемики.

Как знать, может, он в чем-то и прав. В «Путешествиях Гулливера» хватает пикантных эпизодов, а сцены бичевания в «Хижине дяди Тома» совсем не подходят для детей. Про «Гроздья гнева» я вообще молчу.

– Будь я проклят, если прибегну к дешевой «желтухе»! Я борюсь за справедливость, и любой должен это понимать.

– Правда? – Джонс вынул изо рта трубку. – А я все думал, когда до тебя дойдет. И где результат твоей борьбы? Мы это уже проходили – на Старом Юге, затем в Калифорнии, Мексике, Австралии и Южной Африке. Ничего не меняется. В условиях развивающейся экономики свободного предпринимательства при отсутствии адекватной ее требованиям денежной системы использование капитала метрополии для развития колоний неминуемо приводит к снижению доходов населения до минимального прожиточного минимума и необходимости рабского труда в колониях. Богатые богатеют, бедные беднеют, и даже добрая воля так называемых правящих классов не изменит ситуацию, потому что решение вопроса требует научного анализа и математического склада ума. Вот ты смог бы донести эти проблемы до общественности?

– Я мог бы попытаться.

– Помнишь, сколько времени я объяснял их тебе, прежде чем ты сам увидел результат? А ты ведь не дурак. Нет, Хамф, эти вещи сложно объяснить обывателям. Они слишком абстрактны, чтобы их заинтересовать. Ты ведь на днях выступал в женском клубе?

– Верно.

– Как прошло выступление?

– Ну… председатель заранее попросила ограничить его до десяти минут. Они ожидали прибытия президента, и времени было в обрез.

– Гм… Вот видишь, с чем приходится соперничать твоим великим посланиям к народу. Ладно. За десять минут можно многое объяснить, если твой собеседник способен тебя понять. Ты кого-нибудь убедил?

– Как сказать… я не уверен.

– Еще бы ты был уверен! Тебе наверняка похлопали, но сколько человек подошли после выступления, чтобы выписать чеки? Нет, Хамф, благоразумие тебя далеко не приведет. Если хочешь быть услышанным – будь демагогом или ярым политическим проповедником вроде этого Неемии Скаддера. Наш мир весело катится в преисподнюю и скоро скатится ко всем чертям.

– Но… черт побери, что нам-то делать?

– Ничего. Пока не станет совсем худо, улучшения не жди. Давай выпьем!

Комментарий [132]

«Логика империи» – незапланированная история, написанная Хайнлайном ради удовольствия по возвращении в Лос-Анджелес из продолжительной поездки на северо-восток США. В поездке он познакомился с Джоном Кэмпбеллом, посетил Всемирную ярмарку в Нью-Йорке и лагерь нудистов в Нью-Джерси, а также участвовал в национальном съезде Демократической партии 1940 года в Чикаго (представьте себе, в качестве аккредитованного журналиста), где состоялось историческое выдвижение Франклина Рузвельта на третий президентский срок. Посетил он и семинар Альфреда Коржибского. 1940-й выдался для Хайнлайнов весьма насыщенным…

В Чикаго они поселились в съемной квартире в одном доме с младшим братом Хайнлайна Клэйром. Клэйр и его жена Дороти первыми узнали задумки некоторых рассказов, заказанных Джоном. Для «истории про тессеракт» («…И построил он себе скрюченный домишко») Хайнлайн хотел найти способ наглядно представить принципы n-мерной геометрии и в действительности слепил несколько четырехмерных кубов из пластилина и зубочисток, которые потом демонстрировал Дороти. В этой же душной и жаркой квартирке был написан и черновой вариант повести «Шестая колонна», сюжет которой также предложил Джон.