Зеленые цепочки

– Скоро отправлю. Вызвал санитарную машину за ранеными. Ваш друг неважно себя чувствует. Садитесь, поговорим. Время у нас есть.

– А сколько сейчас времени?

– Без четверти пять, – сказал майор, взглянув на свои часы.

Однорукий сердито посмотрел на вещи, в беспорядке разбросанные кругом, и криво усмехнулся:

– Что вам дал обыск? Нашли что-нибудь?

– Я и не рассчитывал что-нибудь найти у такого практика… Да вы присядьте.

Однорукий неохотно сел на предложенный ему стул.

– Хотите поесть? Я вас рано поднял, наверно, и позавтракать не успели.

– Зачем вы привели меня сюда?

– Имею несколько вопросов.

– Я не буду отвечать здесь. Везите куда следует, там и поговорим.

– Это само собой, но мне, знаете ли, очень хотелось познакомиться с вами скорей. Много о вас я слышал. Человек вы умный, сами понимаете, что карта ваша бита, так я рассчитываю на вашу полную откровенность.

– Нет. Отправляйте в тюрьму, а там будет видно.

– Чего вы так в тюрьму торопитесь? Успеете.

Шпион посмотрел на него долгим холодным взглядом, видимо рассчитывая минуты.

«Что, если он скажет об адской машине?» – мелькнуло в голове майора.

– А у вас, я вижу, кошки на сердце скребут, – злорадно сказал он и усмехнулся.

– Почему кошки?

– Трусите. И пальцы дрожат… Да, спета ваша песенка, Петр Иванович.

Эти слова и тон, каким они были сказаны, больно хлестнули по самолюбию шпиона. Он откинулся на спинку стула и высокомерно взглянул на майора.

– Вы хотите от меня откровенности? Пожалуйста. Скажу откровенно, что вы глупы как пробка.

Майор расхохотался.

– Неужели я таким выгляжу? Раньше мне говорили другое… Но все-таки как же это случилось, что я вас поймал? Вы умны, а я глуп, и вдруг…

– Что ж, повезло вам.

– Ах, вот в чем дело!

– Да, но только ненадолго.

– Неужели рассчитываете убежать?

– Эх… убежать! – сказал шпион.

Он сжал руку в кулак так, что захрустели суставы, и этим немного успокоил себя.

– Трусите, трусите, – со смехом сказал опять майор. – Я вашу натуру немного знаю. «Молодец против овец»… Слышали такую пословицу?

Не стоило больше дразнить его. Однорукий засунул руку в карман и слегка покачивался на стуле. Он не слушал майора. О чем он думал? Что за борьба происходила в его душе? Угадать было трудно.

Драгоценные минуты уходили бесполезно. Майор уже решил, что все потеряно, план его провалился, как вдруг инвалид вздрогнул и, подняв мутные глаза, хрипло спросил:

– Что вы хотите от меня?

– Система вашей работы – раз, ваши соучастники – два, ваши задания, кроме ракет, – три… Ну и пока хватит.

– Сколько времени?

– Без восьми минут пять часов.

– Уже без восьми… – откашлявшись, горько заговорил шпион. – Самое неумолимое в жизни – это время. – Он неожиданно встал и запел: – «Что час, то короче к могиле наш путь». Такая песня была в дни моей молодости, – пояснил он. – Теперь только я понял эти слова. Нет. Я не боюсь смерти. Я знал, куда иду и зачем иду. Обидно только, что плоды будут пожинать другие. Не завтра – послезавтра Ленинград падет, и в этом есть и моя заслуга. Я ждал этой минуты давно. Я готовился к ней.

– Выпейте воды.

Однорукий вытер пену, выступившую у него на губах, выпил залпом предложенную воду и безумными глазами посмотрел на майора. Лицо его было бледно, и верхняя губа чуть подергивалась.

– Сколько времени? А впрочем, не надо, не говорите. Вы справедливо сказали: моя карта бита. Да, бита, только не вами. У вас еще нос не дорос, чтобы меня обвести вокруг пальца. И сейчас вы это узнаете. Да, да, сейчас, скоро…

– Ближе к делу, – сухо заметил майор.

– Ближе к делу? Извольте. Я вам скажу. Все-все… Но предупреждаю, что вы не воспользуетесь этими показаниями. Не понимаете? Не верите мне? А я говорю правду, сущую правду. Этого вы ведь и хотели от меня? Так вот: в нашей игре мы оба проиграли. Итак, система? Моя система – это круги. Я прибыл в Ленинград и окружаю себя людьми: Семен, эти немцы – хозяева дома…

– Воронов с племянником, – подсказал майор.

– Ага… Вы уже пронюхали? Да, Воронов.

– А еще?

– Записывайте, гражданин следователь. Фрост из Электротока, Шварцер из Петрорайгужа, – начал он торопливо перечислять фамилии предателей, давая им хлесткие циничные характеристики, указывая адреса и приметы.

– Записывайте. Это мой круг. Эти люди общаются со мной и больше никого не знают. Друг с другом они почти незнакомы. Кроме меня есть в Ленинграде другие круги, в центре их – другие люди, но я о них ничего не знаю.

– Кто же руководит вами?

– Его здесь нет. Он за линией фронта и приедет сюда вместе с германской армией.

– Каким путем вас снабжают?

– Самолетом.

– Где сбрасывают груз?

– На Всеволожской*, на совхозном поле.

– Есть определенный день?

– Мы вызываем самолет по радио.

– Где находится приемник?

– У Семена на чердаке. Там же спрятаны боеприпасы. Пишите скорей. Что вы еще хотите знать? Что я задушил свою собственную дочь, что я пытал ваших людей…

– Об этом – в другой раз. Кроме ракет «зеленые цепочки» какие у вас еще были задания?

– Откуда вы знаете о «зеленых цепочках»?

– Отвечайте.