Зеленый автомобиль

По словам Сфора, сенатор с обеими дочерьми находился в Венеции. Графа Гейнена и капитана Фернкорна Вурц не хотел впутывать в дело, пока не возникнет настоятельная необходимость. Оставался хозяин гостиницы Шнедер, показания которого могли оказаться весьма важными ввиду того, что Джиардини жил у него довольно продолжительное время.

Подумав немного, начальник тайной полиции отворил дверь в соседнюю комнату и окликнул находившегося там молодого чиновника.

– Послушайте, доктор, не помните ли вы фамилию хозяина той гостиницы, о которой вы мне недавно говорили.

– Иоганн Шнедер, господин начальник.

– Итальянец?

– Нет, немец, но он очень долго жил в Италии и содержал гостиницу в Марконе, в Южном Тироле.

– Пожалуйста, телефонируйте ему, чтобы он немедленно сюда явился.

Не прошло и получаса, как хозяин гостиницы, весьма встревоженный столь поспешным вызовом, был уже в полиции.

– Скажите, пожалуйста, господин Шнедер,  – обратился к нему начальник тайной полиции,  – правда ли, что вы четыре года назад имели гостиницу в Марконе?

– Так точно, ваше благородие.

– Не припомните ли вы одного постояльца по имени Бартоломео Джиардини?

– Как не припомнить! Прекрасно помню, ваше благородие.

– Вот как! Даже прекрасно. Отчего это он так запечатлелся в вашей памяти?

– А видите ли, скандал с ним приключился,  – отозвался хозяин,  – да и вообще, странный он был какой-то, бог его знает. Нельзя сказать, чтобы он был неприветлив, а только за все время, почитай, словечком ни с кем не обмолвился. За обедом сядет, бывало, в самый отдаленный угол столовой и молчит. Днем гулять любил, большие прогулки делал, а вечером свет у него горел до двенадцати, а то так и до часу. Все рисовал да писал что-то.

– Какая у него была профессия? Ну ремесло, если хотите.

– Он был механиком, да и фотографией тоже занимался, ваше благородие. Он и меня снимал, и дом, и детей. Он говорил, что снимки нужны ему для открыток.

– Бывал у него кто-нибудь?

– Что-то не припомню! А впрочем, раз женщина была, важная барыня с виллы «Маргерита». Коли не вру, она дочь какого-то итальянца, который там жил. Только имя у нее немецкое.

– Может быть, ее звали Штернбург, баронесса Штернбург? – спросил начальник тайной полиции.

– Вот-вот, так оно и есть,  – обрадовался хозяин.

Вурц многозначительно переглянулся с комиссаром.

– Значит, вы утверждаете, что у Джиардини была баронесса Штернбург? – продолжал допрашивать начальник тайной полиции.  – Вы ничего не заметили подозрительного во время этого посещения?

– Ничего, ваше благородие. А уж любезны-то они были друг с другом, страсть! И целовались, и миловались! На «ты» разговаривали. Правда, сам я ничего не слышал и не видел, а все жена… Знаете, ваше благородие, бабу хлебом не корми, а дай подглядеть да подслушать! Ну она и подсмотрела в замочную скважину.

– Что ж она подсмотрела-то?

– Видит это она, ваше благородие, бросились они друг к другу на шею – и ну целоваться! А что говорили-то – того она не поняла.

– Скажите, вы не были удивлены, когда она вам все это рассказала?

– Чему ж удивляться-то, ваше благородие. Ясно, дело у них нечисто – насчет любви, значит!

– Полно, она барышня, а он рабочий.

– То ли еще бывает! Да и рабочий-то он был непростой. Образованный, а манеры, как у барина.

– Часто баронесса у него бывала?

– Всего только один раз. Да и ни к чему ей было – он сам все дни напролет проводил на вилле «Маргерита». Говорил, что проводит там электричество, ну да мы знаем, какое это электричество,  – лукаво усмехнулся хозяин гостиницы.  – Не верю я в него, ваше благородие.

– Почему же?

– Видите ли, ваше благородие, носил я им как-то на виллу несколько бутылок вина. Обратно мне ближе было пройти через сад. Обогнул я дом, гляжу – старый итальянец с дочерьми и Джиардини сидят за завтраком. Ну, думаю, если уж родные потворствуют – мне и подавно все равно. Почему же бедному малому и не подцепить богатую барыню?

– Долго ли у вас жил Джиардини?

– Недели три или четыре.

– А потом встречались вы с ним еще?

– Потом его арестовали, и он лежал на вилле больной.

– Вы меня не поняли. Я спрашиваю, виделись вы с ним где-нибудь с тех пор?

– Да, раз в Триесте. Поклясться готов, что это был он. Только одет он был очень нарядно, ну и погордился: узнать меня не захотел. Надвинул шляпу на глаза, да и был таков. Я заговорил с ним по-немецки, а он мне ответил по-итальянски, что немецкого языка не знает, со мной не знаком и не понимает, что мне от него нужно. А может, я и правда ошибся.

– Значит, вы не могли бы узнать его теперь?

– Без шляпы узнаю, ваше благородие.

– Почему именно без шляпы?

– А у него на лбу большой шрам!

Начальник тайной полиции вынул из лежащего перед ним дела фотографическую карточку.

– Он это или нет?

– Он, он самый, ваше благородие,  – подтвердил хозяин.

– Господин Шнедер, для нас это вопрос первостепенной важности. Взгляните еще раз внимательно на карточку. Вы уверены, что это Джиардини?

– Он, ваше благородие. Что хотите – он. Я узнаю его из тысячи по шраму на лбу.