Зеленый автомобиль

Когда агент Крафт спустя два часа вернулся домой, он застал доктора Мартенса за составлением отчета для начальника тайной полиции Вурца. Во всех подробностях описал комиссар происшествие у моста Риальто и выражал надежду через несколько дней закончить дело, вызвавшее его в Венецию.

Агент, позванный немедленно к доктору Мартенсу, мог сообщить весьма немногое.

Незнакомец, за которым ему приказано было следить, направился к железному мосту. Здесь на него напал какой-то бродяга. Агент дважды выстрелил из револьвера и обратил его в бегство. Между тем незнакомец бросился бежать к каналу, где его поджидала гондола. Агент дождался возвращения гондолы и узнал от проводника, что барин, которого он вез, успел сесть на поезд в Местр.

Доктор Мартенс составил телеграмму, предупреждавшую полицию Вены о прибытии подозрительного субъекта, и приказал агенту немедленно отправить депешу и донесение.

Когда он на следующее утро спустился в кафе Фабиани, его встретил там барон фон Сфор, сиявший лучезарной улыбкой. На столике около молодого человека лежал огромный букет цветов.

Комиссар отодвинул его в сторону.

– Мой милый барон, вы, кажется, забыли, что мы здесь не для того, чтобы влюбляться, а для более важного дела. Мне вчера не хотелось портить вам настроение, но сегодня вы должны меня выслушать.

– Прошу прощения, доктор, но я должен объявить вам, что со вчерашнего дня совершенно изменил свое мнение.

– Вот как! Можно узнать почему?

– Потому что такое чистое восхитительное существо, как Мария, не может быть сестрой убийцы… Потому что дочь такого благородного человека, как сенатор, неспособна на преступление.

– Я должен попросить вас оставить чувства в стороне, таким путем еще не удалось поймать ни одного преступника.

Комиссар вкратце рассказал барону о событиях минувшей ночи.

– Вы, кажется, собираетесь с визитом к Кастелламари,  – так закончил он свою речь.  – Надеюсь, вы ничего не будете иметь против того, чтобы я присоединился к вам.

На этот раз доктор Мартенс и барон были приняты немедленно.

Лакей провел их по галереям, украшенным мраморными колоннами, и по широкой мраморной лестнице ввел в громадный зал, свидетельствовавший о былом великолепии славного поколения дожей.

Зал этот шел во всю ширину дворца. Стены его были прорезаны большими окнами, выходившими частью на лагуны, частью на Кампиелло. Направо и налево высокие порталы, строго выдержанные в благородном стиле ренессанс, вели во внутренние покои.

Слуга пригласил гостей в маленькую гостиную, стены которой были затянуты старинным тяжелым темно-красным бархатом и украшены фамильными картинами и портретами. Люстры и бра из редкого венецианского хрусталя указывали на утонченную роскошь и вкус.

Около черного мраморного камина сидела Мария ди Кастелламари.

Ее тонкая изящная фигурка в свободном белом платье составляла красивый контраст с почерневшей от времени кожей высокого резного стула. Проникающие через окно солнечные лучи золотили и освещали мягким сиянием всю квартиру.

С очаровательной улыбкой встретила барона Мария ди Кастелламари и извинилась за отца, который должен был присутствовать на заседании.

– Сестре моей со вчерашнего дня снова стало хуже, так что вам, господа, придется удовольствоваться моим обществом,  – заключила молодая девушка.

Не прошло и четверти часа, как доктор Мартенс почувствовал себя лишним: внимание молодой хозяйки было занято исключительно бароном…

Со скуки комиссар принялся разглядывать фамильные портреты и мраморные украшения на стенах.

Рядом с портретом сенатора было пустое место, но нетрудно было догадаться, что здесь еще недавно висела картина.

– Здесь находился, вероятно, портрет вашего брата? – вдруг неожиданно спросил комиссар.

Мария вздрогнула и с испугом посмотрела на него.

– Да… Почему вам пришло это в голову?

– Так… не почему. Нетрудно, впрочем, догадаться, если среди представителей мужской линии вашей семьи недостает одного портрета. Почему вы сняли портрет?

– Так папа велел, после того, как брат…  – Она замялась.  – Как брат влюбился… в эту… особу… из варьете, кажется… С тех пор мы не смели произносить при отце имя брата. Это было тяжелое, грустное время!

Мария снова обратилась к барону. Затеянный комиссаром разговор был ей, по-видимому, тягостен и неприятен.

Видя, что таким путем ему ничего не добиться, комиссар стал обдумывать другой план кампании. Но думать долго ему не пришлось: почти немедленно отворилась дверь и в комнату вошел сенатор.

Он любезно поклонился присутствующим, в особенности барону фон Сфору.

Воспользовавшись случаем, доктор Мартенс попросил разрешения поговорить со стариком наедине.

Тот, видимо, удивился, но, не изменив своему обычному корректному спокойствию, попросил доктора следовать за ним в кабинет.

Здесь он опустился в широкое кресло у письменного стола и жестом предложил доктору Мартенсу занять место напротив.

– Мне хотелось попросить у вас некоторых разъяснений, господин ди Кастелламари,  – начал комиссар.

– Я к вашим услугам, милостивый государь, насколько это, конечно, в моих силах.