Зеленый автомобиль

– Ничего,  – заметил Кампобелло,  – хотя ничего выдающегося нет.

– Что вы! – заметил капитан Фернкорн.  – У этой женщины поразительная меткость.

Граф засмеялся:

– Подите, пожалуйста! Вот жена моя, та действительно стреляет на славу. Муху со стены снимает, да.

– Графиня, вероятно, с детства упражнялась в стрельбе,  – вмешался в разговор Карталоне.

– Конечно. Это одно из ее увлечений, от которого она до сих пор не может отказаться. Хотя, впрочем, последние несколько месяцев она нездорова и почти не упражняется. Когда мы переехали в Вену, она устроила себе особую залу для стрельбы и проводила в ней по несколько часов в день.

– Воображаю, что это был за шум,  – заметил доктор Мартенс.

– Никакого. Жена стреляет из особых пистолетов американской системы: сжатый воздух заменяет порох, и вместо шума выстрела раздается как бы легкий свист.

Сфор и комиссар многозначительно переглянулись.

– Разве графиня нездорова? – участливо осведомился Карталоне.  – Впрочем, она и на меня произвела такое впечатление, когда мы говорили с ней в фойе.

– Вот как! Вы, оказывается, знакомы с женой. Простите, я плохо расслышал ваше имя.

– Карталоне.

– Вы встречались с графиней в обществе?

– Я знал ее прежде, в Италии. В Вене я еще не имел удовольствия восстановить знакомство – я только сегодня приехал.

– Ах так! – протянул граф с видимым нежеланием продолжать разговор. Затем он обратился к Сфору и спросил, какие у него планы на сегодняшний вечер.

– Особенно никаких,  – ответил тот.

– В таком случае почему бы нам не приказать открыть кабинет и не выпить еще бутылку-другую шампанского?

Доктор Мартенс сделал Сфору знак согласиться: он надеялся, что вино развяжет графу язык.

Час спустя Кампобелло действительно стал весел и молол какой-то бессвязный вздор.

– Да, господа! Посмотрели бы вы на меня годика два-три назад! Ни одной ночи дома! Спать не ложился раньше шести часов утра. И, черт знает, как мне везло у женщин! Ох, конечно, теперь уже годы не те!

– Перестань, ты и теперь молодец хоть куда,  – с улыбкой заметил Сфор. Граф успел уже со всеми выпить на брудершафт.  – Ты пользуешься жизнью вовсю, имеешь молодую, красивую жену.

– Да! Жена, ты говоришь, она была очаровательна, я тебе скажу. С ней я пережил самые бешеные часы своей жизни! Недаром я целый год разъезжал с ее цирком и весь этот сброд жил на мои деньги.

– При чем же тут твоя жена?

– Жена! Ты про жену? Она ничего, жена. Она тоже была при этом! Черт знает что это было за время.

Карталоне снова наполнил бокал и чокнулся с Кампобелло.

– Стоило мне это дорого,  – заплетающимся языком продолжал граф,  – очень дорого!.. Она все не хотела даваться в руки, бабочка моя яркокрылая… Целый год таскала меня за собой с места на место… Да! Каждый вечер я должен был клясться ей, что сделаю ее своей женой. Постой, постой, ты ее откуда знаешь? – вдруг обратился граф к Карталоне.

– Еще из Турина,  – ответил тот.

– Турин!.. Турин!..  – Граф, видимо, собирался с мыслями.  – Верно, она была там! Красавица, а? Хоть куда штучка?

– Еще бы. Каждый вечер из-за нее цирк был битком набит.

Граф спьяна не заметил ловушки.

– Я думаю,  – отозвался он,  – в Париже дрались за билеты на ее представления. Когда я запретил ей выступать, директор прибежал ко мне, чуть ли не рыдая, и умолял не разорять его… Потом какая-то там подруга сломала ногу… в ее пользу состоялось специальное представление, и я должен был позволить жене выступить еще раз… Посмотрел бы ты, что тогда было!.. Во какими буквами напечатали они ее имя – «Мара Цинцинатти», и три часа спустя не было ни одного билета.

Разорвавшаяся бомба не произвела бы большего эффекта, чем злополучное имя.

Все точно окаменели.

– Разве… разве ваша жена урожденная Мара Цинцинатти?

– Ни… это ее… ну, псевдоним, что ли,  – пролепетал окончательно опьяневший граф.

– Она – урожденная Виолетта Креспо,  – как бы вскользь бросил Карталоне.

– Да… правильно,  – пробормотал граф,  – только это я вам… по секрету… потому… мы друзья. А другим никому ни словечка. Теперь ее зовут Виолетта Гибсон. Какой-то старикашка-американец ее удочерил.

Доктор Мартенс незаметно вышел из комнаты.

Граф продолжал свое бессвязное повествование о том, как он познакомился с Виолеттой в Риме… венчался в Париже, в соборе Парижской Богоматери… Как во время путешествия по Америке Виолетта переменила свою фамилию на фамилию Гибсон… и как семья графа ничего не имела против его женитьбы на американской миллионерше.

– Скажи, пожалуйста,  – сказал Карталоне, видя, что граф уклоняется от интересующей их темы,  – не говорила ли тебе жена о некоем Кастелламари?

Граф залпом выпил бокал вина.

– Кастелламари!..  – Граф едва ворочал языком.  – Кастелламари!.. Сын… сенатора в Be… Венеции.

– Да, да. Он жил со мной в Турине и через меня познакомился с твоей женой.

– Говорила про Кастелламари… говорила… часто… только я плохо помню что… Кажется, просила меня справиться, где он живет… Только узнать мне ничего не удалось… Признаться, я был рад. Интерес жены к этому субъекту возбуждал… мою ревность. Это очень понятно!.. Да. Потом я слышал, что он умер…