Зеленый берег

Сегодня Бибинур сдержала свое давнее обещание, на педагогическом совете было выслушано сообщение Миляуши Багмановой о том, к каким нежелательным результатам приводит учеников одностороннее увлечение каким-либо предметом за счет невнимания к другим дисциплинам. Накануне выпускных экзаменов двое десятиклассников, всегда прекрасно отвечавших Миляуше по математике, а другому преподавателю по физике, проявили отсталость, граничащую с невежеством, по литературе и истории. А главное — они считали не обязательным знать что-либо другое, кроме техники, которой решили посвятить себя. Сердобольные преподаватели гуманитарных наук все же «натянули» им по троечке, чтобы не «портить ребятам карьеру».

Доклад Миляуши был выслушан со вниманием и сочувствием. Но развернутого обсуждения не получилось. Участники заседания порядком утомились, а тут Еще первым взял слово преподаватель физики, потакавший «технарикам». Долго, утомительно и раздраженно он порицал Миляушу за непоследовательность: «Давно ли вы, Миляуша Багмановна, ставили своих «технариков» в пример другим, не могли нахвалиться ими? А теперь порицаете. Это беспринципно и непедагогично…» И пошел, и пошел. Его поддержал математик. Другие участники заседания не стерпели, начали сыпать вопросы, выкрикивать реплики. Получился беспорядочный спор с обеих сторон. Директор школы Бибинур-апа была вынуждена закрыть совещание.

И вот сейчас, по дороге домой, Гаухар, пользуясь случаем, со всей откровенностью сказала ей:

— Лично я ничего не испытываю, кроме усталости, — вместо делового разговора получилась шумиха. А бедняжка Миляуша просто удручена. Ни совета ей, ни помощи. Наоборот, поскольку математик и физик кричали громче других, верх остался вроде бы за ними.

Бибинур поспешно согласилась:

Это верно, Гаухар, надо признаться, к решению очень важного вопроса коллектив, и прежде всего я, оказался неподготовленным. Это не только нашей школы беда. Должно быть, в методах учебно-воспитательной работы у нас далеко не все благополучно. Все мы довольно наслышаны об этом, да и на личном опыте убеждаемся в том же. Что ж, соберемся еще раз, подготовимся к продолжению разговора. Непременно позовем представителей районо. Спасибо, Гаухар, за откровенность.

Они остановились на углу переулка, здесь Бибинур надо было свернуть направо.

— Расстанемся до завтра. Спокойной ночи, Гаухар. Готовьтесь к повторному совещанию.

Тетушка Забира сидела на скамейке у ворот, поджидая запоздавшую квартирантку.

— Устала! — пожаловалась Гаухар, садясь на скамейку рядом с Забирой. Она полной грудью вдыхала свежий весенний воздух. — А в дом все же не хочется…

— Проголодалась небось? — посочувствовала Забира. — Я уже дважды разогревала обед. А получился ужин.

— О, тетушка Забира, слишком много хлопот я доставляю вам.

— Хлопоты — это пустяки, мне торопиться некуда… — Испытующе взглянув на Гаухар, она вдруг сказала — Заходил Агзам, твой начальник. Жалел, что не застал дома.

— Не сказал, по какому делу заходил? — Голос у Гаухар спокойный, почти равнодушный.

— Дела у него и на службе хватает. Мы зашли в дом, потолковали о житье-бытье. Очень уважительный человек…

Сквозь смутные потемки Забира не переставала приглядываться к Гаухар. Но, должно быть, так не увидела ничего, что могло бы еще больше подогреть ее любопытство. Вздохнув, она поднялась со скамьи.

— Чего уж там, пойдем ужинать, Гаухар.

16

Последняя неделя в школе была очень напряженной — вот-вот кончатся занятия, надо будет подводить итоги учебного года. После возвращения Акназара как будто свалилась главная тяжесть с плеч, и все же оставались причины для беспокойства. Как пройдет совещание воспитателей в интернате, не попытаются ли они взвалить на школу всю ответственности за побег мальчика? К счастью, все обошлось благополучно.

Гаухар держалась прежнего мнения, кто-то из воспитателей все же причастен к бегству Акназара; но что побудило этого человека содействовать бегству мальчика, невозможно было установить, да и вообще потребовалось бы завести следствие по всему делу. У Гаухар не хватило ни времени, ни способностей для таких занятий. Что касается Талии, матери Акназара, она оставалась верна себе — несмотря на неоднократные вызовы, не являлась ни в интернат, ни в школу. Теперь это было вдвойне странно. Ведь после исчезновения Акназара она каждый день, прибегала в школу, устраивала скандалы, истерики, а теперь, когда мальчик нашелся, опять перестала интересоваться и«.

Как-то под настроение Гаухар даже обратилась за советом к тетушке 3абире.

— Не могу понять эту женщину, — с недоумением и горечью говорила Гаухар. — Как-никак Талия же мать Акназара. Ребенок, которого уже готовы были считать погибшим, жив и невредим, — есть ли на свете радость больше, чем эта?!

— Э, да ты все еще плохо знаешь Талию, — ответствовала Забира. — Она может из одного глаза лить кровавые слезы, а другим глазом смеяться. Не принимай все это близко к сердцу, Гаухар. Ты попробуй-ка припугнуть ее.