Зеленый берег

Тетушка Забира выглянет из кухни, молча покачает головой. Забира не из тех, кто выносит сор из избы, и все же домашняя тайна не остается под замком. Осень стоит теплая, окна часто бывают открыты, и хотя Гаухар в своем забвении ничего не замечает, дети, играющие под окном, много видят: «Тетя учительница сидит и думает о чем-то. Потом начнет слезы утирать». Что заметили ребята, становится известно взрослым. Это не потому, что дети склонны к сплетням, — они далеки от таких привычек. Ребята без всякого умысла рассказывают о том, что видели сами, и о том, что им стало жаль тетю учительницу.

…Во дворе послышался звонкий веселый голос Миляуши:

— Здравствуйте, тетушка Забира!

Стараясь говорить приглушенно, Забира что-то ответила.

— Ладно, ладно! — выкрикнула девушка, не дав договорить Забире. — Остальное я сама знаю!

Миляуша уверенно вошла в комнату, щелкнула выключателем и сразу же напустилась на Гаухар:

— Опять сидишь впотьмах! Говорят, один человек всю жизнь экономил на свете, а когда пришла пора умирать, построил каменные палаты.

Миляуша так и закатилась смехом, следом за ней, не разжимая губ, улыбнулась и Гаухар.

— Эй, тетушка Забира! — не унималась Милуяша. — Не вселились ли в твою квартирантку джинны, ты не видела случайно? Говорят, что люди, в которых вселился шайтан, сидят вот так же в одиночестве и темноте.

— Ой, Миляуша, у тебя шило на кончике языка! — сказала тетушка Забира и, прихрамывая, прошла на кухню, — Сейчас будет готов чай. А вы пока поговорите.

— Нас калачом не корми — дай поговорить.

— Калачей у меня нет, Миляуша, найду что-нибудь другое.

— Ладно, мы и кыстыбыем удовлетворимся. Я в волейбол играла, так проголодалась, что не хватило сил дойти до дому, вот и завернула к вам. Подкреплюсь, да и вытащу Гаухар-апа на улицу, в такой вечер невозможно сидеть дома. Рядом замечательная спортплощадка, — право, стыдно киснуть в четырех стенах. Я собиралась организовать в старших классах соревнования по баскетболу, да вот беда — физрук заболел, все дело испортил.

— Зачем физрук, когда есть Миляуша? — уже с улыбкой сказала Гаухар. — Все равно не найдут более азартного игрока, чем ты.

— А я предложила поручить организацию соревнования Вильдану. Ты знаешь учителя химии Вильдана? Превосходный спортсмен!

— Не верю, чтоб был лучше тебя.

— Да я перед ним всего лишь ученица.

— Понимаю, — кивнула Гаухар. — Наверно, здорово играет, если заставляет некоторых девушек плакать на берегу Камы.

— У-у, Гаухар-апа, у тебя язычок, оказывается, тоже не из тупых! Не знала я, а то воздержалась бы от лишних слов. — Миляуша обхватила Гаухар за шею, зашлась в смехе.

Тетушка Забира высунула голову из кухни:

— Очень ты верещишь, Миляуша. К добру ли?

— Ой, тетушка Забира, уж и пошутить нельзя!

— Ты выбрала бы для шуток другое местечко и другого человека, — отрезала Забира. И многозначительно добавила: — Или уже выбрала?

Добродушная перепалка складывалась не в пользу Миляуши. Она потупилась, поспешила переменить разговор:

— Гаухар-апа, ты сегодня утром не заходила в учительскую? Директор чего-то спрашивала о тебе, а я ответила: «И сама уже несколько дней толком не вижу ее».

— За то, что навестила, спасибо тебе, Миляуша, только не заговаривай нам зубы, — не унималась Забира. — Как не течет Кама вспять, так и ты не объедешь нас на кривой. Выкладывай-ка, что там у тебя?

Тетушка Забира уже догадалась: Миляуша забежала, чтобы поговорить о своих сердечных делишках, и для отвода глаз начала журить Гаухар за домоседничание. А о себе, мол, успею потолковать. Но когда у человека чувства льются через край, ему не удается скрыть истинные свои желания, — глаза у Миляуши так и блестят, ее словно лихорадит.

— Хорошенько пропесочьте ее, тетушка Забира» чтоб в другой раз не скрытничала! — подлила Гаухар масла в огонь.

Миляуша подняла руки вверх.

— Сдаюсь! Бели бы знала, что вы нападете на меня с двух сторон, ни за что бы не зашла.

— Ладно крутить. Миляуша! — не отставала Забира, — Если курица захотела снести яичко, ей хоть завяжи клюв, все равно будет кудахтать. Не могла ты усидеть дома, — значит, припекло… Не красней, дело житейское, не ты первая, не ты последняя.

— А у тебя, тетушка Забира, неужели никогда не было такого настроения?! — вдруг дала отпор Миляуша. Она разрумянилась, глаза еще больше заблестели, — Так уж и не был о у тебя желания посекретничать о подружкой?!

— Было или не было — над моей головой уже отшумели ветры. Если я заведу вас в далекое мое прошлое, вы, пожалуй, не сумеете выбраться. И зачем оно вам? Твое счастье впереди, Миляуша. И Гаухар не вечно будет грустить. Душа человека иногда начинает неожиданно кипеть, как самовар, если хозяйка оставит его без присмотра.

Подруги с трудом сдерживали смех, он так и рвался из груди.

— Ладно уж, секретничайте, не буду мешать, — закончила тетушка Забира, — А как поспеет самовар, позову чай пить.

5