Зеленый фронт

Голос старшины становился все тише и тише, а нотки в нем все более завораживающими. Вряд ли обычный старшина с восточной части Киева в тот момент знал, что гораздо позднее многие врачи в своей непосредственной практике будут применять точно такой же завораживающий голос.

Стоны были уже практически не слышны и вскоре раненный постепенно затих.

— Отмучился, кажется, — негромко пробормотал шедший сзади пограничник. — Считай уж пару дней так стонал. В живот ему прилетело осколком… Посмотреть бы, да сестрица наша не дала, говорит тут врач нужен.

После этих слов он чертыхнулся. Ноги в размотавшихся обмотках зацепились за какой-то корень и он с трудом сохранил равновесие.

— А говорили, что все ровно и чисто, — прошептал он, до рези в глазах пытаясь рассмотреть то, обо что споткнулся. — Вот падла, точно корень!

Однако через секунду, это странное препятствие растворилось во тьме, словно его и не было… Однако оно было! Толстый отросток с уже затвердевшей коричневатой коркой извиваясь коснулся тела. Грязная майка при этом задралась, открыв отвратительного вида рваную рану. Запыленные тряпки, когда-то бывшие обычными марлевыми бинтами, почти не скрывали ни сочившуюся кровь, ни белеющее ребро. Корень стал немного длиннее выпустив вперед небольшой отросток с косточкой на конце. «Странно, — неведомое до этого чувство пронеслось по огромной корневой системе. — Это все очень странно! Совсем как я…».

Крошечный кончик приподнялся и после некоторого раздумья нырнул в глубь раны. Кожистые края осторожно раздвинулись, обнажились порванные мышцы с кусками беловатой пленки. Корешок удлинился еще немного, а потом еще немного… Вот толстая кишка, больше похожая на изжеванный животным шланг. Дальше осколок ребра, зазубренным краев исполосовавший плоть на своем пути.

Эти мгновения могли бы стать для Андрея очередным откровением — открытие целого мира, мира человеческого тела, где все органы, функциональные системы были организованы с предельной гармонией и удивительной целесообразностью. Если бы не одно но… В ту секунду, в том самом месте, в то самое настроение, во внутренностях умирающего солдата копошился не тот самый Андрей — молоденький пограничник — первогодка, который родился и провел свое детство в далеком селе и с большим трудом закончил девятилетку, а совершенно другой человек или уже почти не человек. Под землей, возле тихо бредущих пограничников, женщин и детей, и над землей, вокруг полуразрушенной крепости, десятка деревень и леса, клокотало поразительное существо, раскинувшее свои органы-рецепторы на десятки километров в разные стороны. Узловатые корни, невесомые корешки пронизывали землю, вгрызались в кирпичные стены крепостных зданий и в бревенчатую труху изб.

То, что жило здесь, уже не было человеком или животным в обыденном смысле этого слова. Это было что-то другое — совершенно иной уровень жизни — сознания, который, как это и странно еще только начал познавать свое новое тело и окружающее пространство.

…Носилки ощутимо качнуло в сторону. Одна из ручек, подломившись, взбрыкнула и стрельнула темной щепкой куда-то в бок. Корень еще больше разросся, став похожим на ползущего удава.

— Вот черт-то, — буркнул старшина, резко останавливаясь. — Ручка, походу, обломилась… Глянь-ка… Ну? Треснула только? Ладно, тогда понесли. Тут еще пару метров и выйдем на свежий воздух.

Вскоре, действительно, ощутимо потянуло свежестью. После очередного поворота показался свет и колона прибавила шаг.

Корень зашевелился сильнее. Время почти не оставалось! Еще несколько мгновений и люди выйдут на свет. «Это просто удивительно! — древесное щупальце нежно коснулось еще теплого сердца. — Сердце… Мягкое и в то же время сильное. Теплое и в то же время мокрое. Упругое, сильное. Поразительно!… И правильно, это же сердце! Оно двигает кровь к органам!». «Зачем мне это все надо? — бормотала одна частичка, осторожно вылезая из глубин темноты наружу. — Зачем мне копаться в человеческом теле? Это же нехорошо! А если б кто-нибудь также копался во мне? Бр! Кости, мышцы, кишки…». Древесное щупальце дрогнуло и начало ползти обратно. Сантиметр за сантиметром оно вылезало из кровавой раны и исчезало в постепенно исчезающей темноте.

— Ну, наконец-то, мы на месте, — с видимым облегчением вздохнул старшина. — Не доверяю я этим подземельям. Хрен его знает, что может случить. Идешь так себе и идешь, а потом бац — и все! … И совсем забыл, рассказать мне вам надо много чего.

Однако его бормотание уже никто не слушал. Обрадованные люди словно с цепи сорвались. Одна за другой запыленные, грязные фигуры вылетали из под земли под лучи солнца.

17

В самой глубине леса раздавался ритмичный стук. Так-тук-тук-тук! Потом небольшой перерыв, и вновь — тук, тук, тук, тук! На старом дубу возле неглубокого оврага копошился маленький дятел. Он был весь какой-то нахохлившийся, взъерошенный, и долбил со странным ожесточением. После каждого такого тычка, сильно напоминавшего удар дровосека, от коры отлетал очередной кусок и мягко ударялся о землю.