Зеленый фронт

— Что это? — шептал он, медленно шагая вперед. — Где вы все? — солнце уже практически село и остывающее поле медленно погружалось в темень. — Боец, вставай! Слышишь, вставай! — он остановился перед лежащим с раскинутыми во все стороны руками бойцом. — Я отдал приказ, рядовой! — он с трудом перевернул тело. — Ты слышишь меня?! — на него смотрело разодранное в кровь лицо с открытыми навыкате глазами. — Боец! — он посмотрел на второго, который скорчился в немыслимой позе держась за шею. — Встать!

Почти всю ночь одинокая фигура в изодранной форме ходила между телами. Время от времени она останавливалась и начинала что-то говорить. Сначала был шепот. Потом он сменялся громкими криками… Лейтенант ходил и ходил по заставе, пытаясь достучаться до лежавших бойцов… и совсем не обращал внимания на многочисленные металлические болванки, усыпавшие территорию заставы. Блестящие латунными поясками, похожие на небольших поросят, лежавшие снаряды выглядели совершенно целыми. Могло показаться, что их просто разбросали в этом месте, а потом из-за боя забыли собрать… Они лежали повсюду — на развалинах казармы, похоронившей часть гарнизона; возле отрядных повозок; рядом с выступавшей пулеметной точкой. К вечеру они уже остыли и их можно было без опасения брать в руки. Лишь из некоторых продолжали исходить тоненькие, едва заметные струйки зеленоватого дыма, который тяжело стелился по земле, оставляя за собой зеленовато-желтый след…

121

Северная Америка, Южная республика Техас, 1948 г.

У излучины небольшой речки стояло несколько десятков фургонов с высокими полотняными крышами — один из тех обозов с беженцами, что в последние годы наводнили южные штаты. Тысячи людей, побросав дома и имущество, в страхе бежали на юг, надеясь что проклятая эпидемия до них не доберется.

— Пол, ты там скоро? — из одного из фургонов высунулась растрепанная женская голова. — Пол?

Седой мужчина, сидевший на берегу реки и молча наблюдавший как садиться солнце, недовольно буркнул в ответ:

— Иду, иду…, — и потом чуть тише добавил. — Чертова потаскуха.

Он сунулся в нагрудный карман своей рубашки, помня что там оставалось немного табаку.

— Оставалось же немного, — бормотал Пол, сжимая в другой руки уже приготовленную трубку. — Вот дерьмо!

Его пальцы нащупали какой-то кусок сложенной в несколько раз плотной бумаги. В недоумении Пол вытащил его и развернул, ловя остатки ускользающих солнечных лучей.

— Что еще за дерьмо? — шептал он, медленно разворачивая бумагу. — …

Это была старая фотография, на которой когда-то давным давно был запечатлен он — полковник Пол Тиббетс со своим экипажем и верной боевой машиной — стратегическим бомбардировщиком Boeing B-29. Окаменевшими глазами он всматривался в лица своих товарищей, никого из которых уже не было в живых… Вот рядом с ним, скромно опустив голову, стоит второй пилот Роберт Льюис. Он в белоснежной футболке и своей любимой бейсболке с эмблемой Масачусетских бульдогов. Его бомбардировщик, не успев отбомбиться по железнодорожному мосту, взорвался в воздухе в конце 1943 г., когда его протаранил какой-то сумасшедший русский…

Он осторожно коснулся фотографии пальцами, разглаживая места сгибов. С права от него задорно смотрит сержант Роберт Карон — неугомонный весельчак, про которого в эскадрилье говорили, что он даже в заднице у дьявола нашел бы над чем пошутить.

— Да…, — невесело усмехнулся бывший полковник, провожая взглядом фигуру сержанта. — Возможно тебе это и удалось, — кто-то ему рассказывал, что весельчака облили бензином и сожгли жители одной из русских деревень, попавших в первые дни войны под химическую бомбардировку.

С краю экипажа на фото словно скала возвышался здоровяк штурман, голландец по происхождению, Теодор Ван Кирк. Высокий, вечно скалящий зубы и норовивший кому-нибудь свернуть челюсть, он тоже был мертв. В сентябре 44-го он застрелился из именного кольта прямо перед зданием штаба, после того как его жена и двое малышей сгорели от лихорадки…

— Это полковник военно-воздушных сил США, командир 509 смешанного авиационного полка, — прошептал Пол, останавливая взгляд на самом себе. — Пол Тиббетс, — он стоял в самом центре экипажа — сильный, уверенный в себе, казалось воплощавший в своей фигуре всю мощь США.

Он стоял в самом центре своего экипажа. Руками упирался в бока. Огромные в пол лица солнцезащитные очки удачно дополняли его образ лихого пилота.

На черно-белое изображение упала слеза, потом еще одна. Пол закрыл глаза и начал вспоминать…

«8 июня 1942 г. Раннее утро. База 509 авиационного полка, занимавшая один из немецких аэродромов в предместьях Варшавы, гудела как растревоженный улей. На длинную бетонированную полосу из рядом расположенных ангаров выкатили пару огромных бомбардировщиков, смотревшихся как братья близнецы. Едва эти мастодонты, нестерпимо сверкающие металлом в лучах летнего солнца, подкатили к нулевой отметке как их сразу же обступили десятки техников.