Зеленый фургон (сборник)

Александр Владимирович Козачинский Зеленый фургон

В поисках Красавчика Жизнь и невероятные приключения Александра Козачинского

«В их речи звучал тот неистребимый южный акцент, который позволяет безошибочно узнавать бывшего одессита в толпе ленинградцев и москвичей».

Когда в 1916 году Исаак Бабель опубликовал свое эссе «Одесса» (вряд ли тогда употребляли это слово, но по сегодняшним критериям это именно эссе), в котором написал о том, что «литературный Мессия, которого ждут столь долго и столь бесплодно, придет оттуда – из солнечных степей, обтекаемых морем», он и не догадывался, что это произойдет так скоро. И мессия будет не один. Их будет несколько. Целая группа.

В 1933 году Виктор Шкловский назовет их «Юго-Западом» – эту литературную школу, литературную группу, возникшую в Одессе. В своей статье, вышедшей в «Литературной газете», Виктор Шкловский сослался на сборник одного из поэтических лидеров школы – Эдуарда Багрицкого. Сборник с названием «Юго-Запад» вышел в 1928 году. К тому времени Багрицкий уже жил в Москве и был широко известен всей стране, как и другие «мессии»: Валентин Катаев, его младший брат Евгений Петров, друг Илья Ильф, близкий друг Юрий Олеша. К «Юго-Западу» Виктор Шкловский относил и Льва Славина, автора знаменитой пьесы «Интервенция», и самого Исаака Бабеля, который стал пророком в своем отечестве. А ведь были еще Семен Кирсанов и Семен Гехт, Вера Инбер и Зинаида Шишова… Впечатляющая концентрация талантов из «солнечных степей», не правда ли?

Не менее удивительно то, что все они вдруг, внезапно, одновременно стали кумирами читателей. Ворвались в литературную жизнь огромной страны. И произошло это в течение всего-навсего трех лет. Трех лет – с 1924-го по 1927-й, – было достаточно, чтобы все заговорили об одесситах в литературе как о явлении удивительном, но бесспорном. «Чтобы стать литератором, надо родиться в Одессе» – в то время эта фраза стала расхожей.

«Чтобы родиться в Одессе, надо быть литератором», – переиначил ее позже Юрий Олеша. Порой достаточно просто вырасти в Одессе, как это случилось у самого Юрия Карловича. Пропитаться ее воздухом, вобрать в себя ее атмосферу. По словам Шкловского – средиземноморскую, левантийскую.

«Я детство и юность провел в Одессе. Этот город сделан иностранцами. Ришелье, де Волан, Ланжерон, Маразли, Диалегмено, Рапи, Рено, Бонифаци – вот имена, которые окружали меня в Одессе – на углах улиц, на вывесках, памятниках и оградах. ‹…› Образ Одессы, запечатленный в моей памяти, – это затененная акациями улица, где в движущейся тени идут полукругом по витрине маленькие иностранные буквы. В Одессе я научился считать себя близким к Западу».

Эти слова Олеши как нельзя лучше отражают внутреннее мироощущение одессита. Сохранившееся, кстати, до сих пор.

А вот еще, из «Книги прощания»:

«Одесса представляется мне чем-то вроде вымышленного города Зурбагана, честь открытия которого принадлежит писателю А. Грину.

Вся мечтательность моя была устремлена к Западу.

России я не знал, не видел. Одессу сделали иностранцы.

‹…› Мир был до войны чрезвычайно велик и доступен. Я не сомневался, что путешествия будут легчайшим делом моей жизни.

Одесса – была уже в путешествии.

Как бы оторванная от материка, она находилась уже во власти моря и матросов».

По мнению Шкловского, корни одесской литературной школы следовало искать в западной, левантинской, средиземноморской культуре. Авторов-одесситов он сравнил с александрийцами, грекоязычными поэтами египетской Александрии.

Может быть, в этом причина? В этом корень самобытности, необычности, оригинальности?

Ну, а где может лучше всего реализовать себя талантливый и оригинальный провинциал? Конечно же в столице.

Попробовав себя в первой столице УССР, Харькове, Валентин Катаев и Юрий Олеша перебрались в конце концов в Москву. И постепенно перетащили к себе остальных.

Фото из собрания Михаила Пойзнера (Одесса)

В Одессе очагом литературной «тусовки» в начале 1920-х была газета «Моряк». Удивительным образом получилось так, что и в Москве почти все одесские литераторы снова встретились в редакции газеты – теперь это был «Гудок». В той самой редакции, где работали Паустовский, Зощенко и Булгаков. Из одесситов в «Гудке» оказались Валентин Катаев и Юрий Олеша, Илья Ильф и Евгений Петров, Лев Славин и Семен Гехт. Хотя после «Времени больших ожиданий» и Паустовского можно вполне считать одесситом.

Вместе с ними – Александр Козачинский.