Зеленый луч, 2017 № 01

Ежезимнее

Медведь в декабре спит спокойно в берлоге,

а я вспоминаю июльское палево —
вот единственно чем моя онтология
отличается от онтологии палео,
а студёное небо цвета жухлой половы
ежедневно сдирает декабрь-наждак.
Остаётся забраться в бездумье, как в логово,
претвориться немым, стиснуть зубы и ждать,
когда верба набухнет в любовном раже,
и опять из асфальта, в пику весне
прорастут, как опята, загонщики пейзажей,
закопанных заживо в прошлогодний снег,
и станут муторно мучить кобальт,
подмешивая к сини скуку и соль,
а новая, ещё тесная обувь
нарежет газоны тропинкой косой
на Харибды и Скиллы.
В кровеносной оплётке
станут рыльцами дыры бурить комары,
пережившие зиму, и вороний слётки
сумасшедшими звёздами упадут во дворы,
из которых нет выхода ни к Зодиаку,
ни к любому другому из внешних кругов.
Лето бросится жить, и степь, как собака,
встрепенётся от шороха наших шагов.

А сегодня ещё один день минул,

меркнет свет заоконный, и я тороплюсь
в графе «достиженья» поставить минус.
Минус на минус — даёт плюс.

Секундант

«Очень трудно промазать, стреляя с пяти шагов.

Даже если Вы сразу хотели простить врагов.
Даже если у Вас от волненья рука дрожит.
Даже если сомненье на сердце бревном лежит.

Так что, сударь, стреляйте! Ваш выстрел украсит век!

Постарайтесь понять, что Ваш враг это не человек.
Попытайтесь представить, что он воплощенное Зло.
И молитесь! Молитесь, чтоб Вам в этот раз повезло.

Эх вы сударь! Зачем же в овраге ворон пугать?

Что же скажет о вашей отваге и чернь, и знать?
Кто теперь Вас на бал или в гости к себе позовёт?
Видно с дворнею в кости играть — Ваш черёд настаёт!

Ну да ладно. Мне ехать давно пора.

К сожалению, нынче у Вас не пошла игра.
Кстати! Я собираюсь на днях по делам в Кострому,
так что Вам предстоит изъясняться везде самому».

Падал снег в колею, и подтаивал снег внутри.

«Всё — я больше не пью!! Это просто, как трижды три».

«Когда луна трухлявым бивнем…»

Когда луна трухлявым бивнем

Толкнёт к зиме земную ось —
Приветствую не то, что родилось,
А то, что неминуемо погибнет:

Хруст мокрых стеблей под пятой,

Осу, жужжащую в межрамье,
Осоку жёлтую и воду в кране,
Так и не ставшую святой.

За смертью смерть нам дарит жизнь,

Но в ежегодной круговерти,
В скольжении от жизни к смерти
Всё больше жизнью дорожишь.

И по дороге всякий куст

С листом последним на ветру,
Который облетит к утру,
Мне мил и дорог, даже пусть

Вокруг бурлит, шипит и брызжет,

Как из шампанского под нос,
Из-под шипованых колёс
Дождя дождавшаяся жижа.