Зеленый луч; Замок в Карпатах: [Романы]

— Значит, через пятнадцать дней? Решено! Я уверен, что Ник Дек сразу поправится, как только сможет прогуляться по \лице с такой прелестной невестой.

— Да поможет нам Бог! — отвечала, заливаясь краской, девушка.

Граф обратил внимание на то, что она чем-то сильно встревожена.

— Да пребудет с ним милость Господня, — сказала в ответ на его вопрос Мириота — Пытаясь проникнуть в замок против воли злых духов, Ник оскорбил их, и они, сдается мне, теперь мстят…

— Не бойтесь ничего, мадемуазель Мириота, мы наведем порядок в замке, обещаю вам это.

— И с Ником ничего не случится?

— Ничего. Приедут жандармы, и через несколько дней можно будет преспокойно разгуливать по двору замка словно по деревенской площади.

Графу не хотелось продолжать этот разговор с людьми, одержимыми всяческими предрассудками, и он попросил Мириоту проводить его в комнату лесничего.

Девушка поспешила выполнить его желание. Она привела его к Нику и оставила их наедине.

Больному уже рассказали о постояльцах Йонаса. Лесничий сидел в глубоком кресле, но при появлении гостя встал, как бы демонстрируя, что совсем почти оправился от непонятного паралича.

— Господин Дек, — заговорил Франц после дружеского рукопожатия, — прежде всего, хочу спросить, верите ли вы в го, что в Карпатском замке поселились духи?

— Я вынужден был в это поверить, господин граф, — ответил toi

— Вы считаете, это они не дают проникнуть внутрь крепости?

— Не сомневаюсь.

— Почему?

— Я больше ничем не могу объяснить то, что со мной случилось.

— Вы не могли бы рассказать обо всем подробно и без утайки?

— Конечно, господин граф

И лесничий принялся рассказывать. Он подтвердил все факты, которые граф уже объяснил для себя.

События той страшной ночи объяснялись совсем просто, в руках людей, — разбойников или кою-то там еще, — находившихся в замке, были механизмы, способные производить звуковые и световые эффекты Что же касается доктора Патака. якобы пригвожденного к земле, скорее всего это почудилось ему со страху. На самом деле милейшему просто отказали ноги.

— Ну что вы, господин граф, чтоб ноги отказали этому трусу как раз в тот момент, когда он хотел спастись бегством? Да такого просто не могло быть, вы сами это поймете, как только взглянете на него…

— А если он всего-навсего попал ногой в какую-то западню, скрытую в траве?

— Все эти ловушки и капканы обычно защелкиваются, и от этого на коже остаются раны, а на ногах доктора никаких ран нет.

— Вы правы. Но он мог запутаться в какой-то петле на дне рва…

— А как же он тогда выбрался из нее? Франц не нашел, что ответить.

— Не знаю, господин граф, — продолжал лесничий, я ведь не понял толком, что произошло со мной самим. Так что не будем говорить о том, что случилось с доктором Патаком.

— Правильно, поговорим лучше о ваших злоключениях.

— Я отчетливо помню, что меня сильно тряхнуло, а отчего — непонятно.

— И не осталось никаких следов?

— Никаких, господин граф, хотя удар был необычайной силы…

— Вы почувствовали удар, когда прикоснулись к скобе?

— Да, господин граф, как только я прикоснулся к ней, тут меня и трахнуло. К счастью, второй рукой я продолжал держаться за цепь, по которой соскользнул на дно рва и в тот же миг потерял сознание.

Франц недоверчиво покачал головой.

— Поверьте, господин граф, — продолжал лесничий, — все, что я вам рассказал, — чистая правда. Мне это не во сне приснилось, да и те восемь дней, что я провалялся в постели, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, о чем-то да говорят.

— Мне и в голову не приходило усомниться в этом, я верю, что вы пережили серьезное потрясение…

— Дьявольское!

— Вот тут мы с вами расходимся, Ник Дек, — возразил граф. — Вы считаете, что на вас напали злые духи, я же уверен, что о вмешательстве духов, злых или добрых, не может быть и речи.

— Что же тогда случилось со мной, господин граф? Как вы объясните это с точки зрения здравого смысла?

— Пока не могу ничего сказать, но будьте уверены, что в конце концов все объяснится просто.

— Дай-то Бог!

— Скажите, замок всегда принадлежал семье фон Гортцев?

— Да, господин граф. Он принадлежит им и поныне, хотя последний представитель этого рода, барон Рудольф, давно уже не бывал в этих местах, и никто понятия не имеет, где он и что с ним.

— И как давно он исчез?

— Лет двадцать назад.

— Вы говорите, двадцать?

— Да, господин граф. Через несколько месяцев после того, как барон Рудольф покинул замок, умер последний слуга, и с тех пор там никто не живет.

— За это время кто-нибудь поднимался в замок?

— Никто.

— А что говорят здешние жители?

— Все считают, что барон Рудольф умер на чужбине, почти сразу же, как уехал отсюда.

— Это не так, Николас. Пять лет назад барон был жив.

— В самом деле, господин граф?

— Да, он жил в Италии… в Неаполе.

— Вы сами видели его?..

— Видел.

— А потом?

— Больше я о нем ничего не слышал.

Лесничий задумался. Неожиданная мысль родилась в его голове, но он не решался ее высказать. Наконец Ник спросил, нахмурив брови:

— А не может ли быть так, господин граф, что барон Рудольф фон Гортц вернулся в замок и заперся там в одиночестве?

— Трудно сказать… Вряд ли.