Зелёный мальчик. Сказки

— В тот день, о котором вы рассказываете,— продолжала она,— разбойничек мой вышел прогуляться, цветочков нарвать да посмотреть не отбился ли от группы какой-нибудь турист. Он их, конечно, раздевал догола, но зато дорогу показывал...И тут заявились Теньтень с сестрицей Эхо. —«Нашли пятого братца,— говорит Теньтень.— Эй, пещерное эхо!» И тут летучие мыши под потолком заметались, пауки в сетях запрыгали. И голос Пещерного братца ответил как из могилы: «Комуу-у-у-у тут жи-и-и-ить надое-е-е-е-ело». Теньтень сразу вежливым сделался.«Никому не надоело, с чего вы взяли, извините, пожалуйста, если нечаянно побеспокоили». — «Ладно, — говорит Пещерный братец,—выбирай, как тебе лучше: зарезать или заду­рить?» Тогда сестрица Эхо вперед выступила: «Братец! Ты ли это?» А братец: «Это еще кто? Проглочу — пикнуть не успеешь!» — «Это я, твоя сестрица»,— отве­чает она. «Ах, сестрица! Ну, тогда на костре поджарю, жареные сестрицы вкуснее!»У Теньтеня коленки мел­кой дрожью задрожали. Только хотел он из пещеры стрекача дать, а навстречу разбойник и вместе с ним вся компания. Сестрица Эхо не растерялась, втолкнула Теньтеня в сундук, крышку захлопнула, сама свер­ху села... «Заходите, гости дорогие,— приглашает Раз­бойник. — Дорога здесь одна, так что ваш Теньтень ни­куда не денется, а пока можете ознакомиться с фи­лиалом нашего исторического музея». — «Полагаю, бес­платно?» — спрашивает Богач. «Бесплатно, бесплат­но—отвечает Разбойник.— Здесь все бесплатно — пропаганда научных знаний». Пьяница бутылку мою ногой как двинет! «Экспонаты,— говорит,— небось в спирту моете? Может, хоть глоток найдется? Душа го­рит!» — «Здесь ничего не моется, не подметается и не убирается,—отвечает Разбойник.— Экспозиция содержится в естественном состоянии, наглядно демонстри­руя, как трудно жилось раньше разбойникам»... Гово­рит, а сам все дальше ихв глубь пещеры заманивает: Посмотрите, мол, налево, вот кривая разбойничья саб­ля. Посмотрите направо — перед вами сундук для дра­гоценностей, в нем сейчас, правда, ничего нет... «Все равно интересно,— говорит Богач.— А можно внутрь заглянуть?» — «Отчего ж нельзя, конечно, мож­но». Подошел Богач к сундуку, за крышку взялся...

— Беги, Теньтень! — не выдержал Завиток.

— А куда убежишь, когда они все вокруг сундука стоят?

— Между ног проскользнуть! — крикнула Барбариска.

— За палец укусить! — подхватила Ежевичка.

— Пережива-а-ают! — проскрипела из дупла Катушка. — За кого переживать? Натворил дел, а теперь сидит в сундуке, притих...

Тетушка Избутылки подождала, пока все успокоятся и продолжала:

— И тут вдруг цепь, хоть ее никто не трогал, сама зазвенела, загудела, начала биться да метаться, вокруг столба извиваться. Все сразу про сундук забыли, цепью заинтересовались: что это, мол, за цепь такая необыкновенная, которая сама по себе звенит? Они жене видят, что это сестрица Эхо ее дергает. А разбойник, хоть сам удивился, виду не подает. «Приятно,— говорит,— иметь дело с любознательными посетителями. Это она звенит — по жертвам своим скучает. Дело в том, что в прежние далекие времена к этому столбу разбойники приковывали людей. Вот как это дела­лось»... Взял цепь, да и опутал их всех — кого за руку, кого за ногу, кого за шею. «А как их освобождали?»— спрашивает Богач. «А вот так!» — хвать Богача за шиворот, тот глазом моргнуть не успел — Разбойник его от шубы освободил. Склочницу-молочницу таким же манером от кошелька освободил. Дачника— от золотого перстня. На Пьяницу глянул, рукой махнул: «Этот сам давно уже от всего освободился». Тут крыш­ка на сундуке откинулась, выскочил из сундука Теньтень. Саблю схватил: «Попались!» — кричит. Разбой­ник увидал его: «Так ты и есть Теньтень? Весь в меня! А ну, давай, поговори с ними!» Теньтень перед самым их носом саблей как махнет: «А ну, — кричит,— выби­райте, как вас лучше: утопить, как котят, зарезать, как цыплят, или зажарить, как поросят!» — «Да ты погоди, не горячись,— говорит Богач.— Мы ведь зачем гнались? Спасибо тебе сказать! Ты же нам всем доб­рое дело сделал: мне старую мебель помог выбросить, его от отравы избавил, ей кувшины на путь истинный наставил, этому цветочки на даче посадил. Так что спасибо тебе за все, Теньтень. А теперь давай-ка, выручай нас, руби цепь!» — «Врут они все, не верь им!»— загудел Пещерный братец. «Нет, верь! — кричит сест­рица Эхо.— Как же людям на свете жить, если они друг другу верить не станут?» Братец: Не верь, а она опять: Верь. Долго они так спорили. Чувствует сест­рица Эхо — не переспорить ей Пещерного братца, Теньтень не её — его слушается. И тогда выхватила она у него саблю, кинулась сама цепь рубить. Они, конечно, её не видят, видят только, как сабля сама цепь рубит, аж искры во все стороны летят. Разбойник диву даётся, что это с его ржавой саблей случилось, откуда в ней такая прыть. А сабля знай разбегается, да с разбегу на цепь кидается. И вот, наконец, лопнула цепь, распалась, пленники освободились, а Теньтень с Сестрицей Эхо в сундук сели, дальше полетели...

— Хорошо еще, что не в ступу! — проворчала Ка­ртушка.