Зеленый Марс

Небо было опутано привычной зрелищной россыпью звезд, с розовато-лиловой дугой на западном горизонте. Горы Геллеспонт возвышались на востоке, отблески окрашивали их пики в пурпурный цвет, врезающийся в индигово-лиловый. Цвета были настолько чистыми, что линия перехода как будто вибрировала.

Майя плелась к обнаженной породе примерно в километре от нее. В трещинах под ногами что-то росло, лишайник или кудрявая коллибия, вся зелень казалась черной. Иногда она ступала на камни. Растениям и так несладко приходилось на Марсе, чтобы еще давить их. И они, и люди уже достаточно настрадались… Прохлада сумерек становилась ощутимой, но не пугала ее: она чувствовала перекрестье нагревающих волокон на коленях при каждом шаге. Она брела вперед, моргая, чтобы прояснить взгляд. Над головой мерцали звезды. Где-то на севере лежал Фрэнк Чалмерс, погребенный под толщей льда и осадочной породы. Легкий скафандр служил ему гробом. Погиб, спасая остальных от потока. Хотя сам он всем сердцем презирал бы столь пафосную формулировку. Он бы настаивал на том, что это несчастный случай, неверно рассчитанное время. А людей он спас лишь благодаря тому, что в нем было больше сил, чем в ком бы то ни было, – ведь он питал их собственной ненавистью. А на кого же он злился? На Майю, на Джона, на УДМ ООН и на всю Землю в придачу. На бывшую жену и на своего отца, на мать и на себя самого.

На целую вселенную.

Да, на Земле, оказывается, однажды родился самый злой человек из всех когда-либо живущих. Ее любовник. И убийца ее второго любовника – ее вечной любви – Джона Буна. Джон мог бы спасти их всех и стать ее вечным партнером. Навсегда. А она натравила их друг на друга.

Небо стало звездно-черным, и только на западе тлела темно-багровая полоса. Слезы иссякли вместе с чувствами. Ничего не осталось, кроме черного мира с горькой багровой раной, кровоточащей в ночи.

Некоторые вещи нужно забыть. Шиката га най.

Вернувшись в Одессу, Майя сделала единственное, что она могла, – старательно стерла рассказ Зейка из своей памяти и погрузилась в работу над проектом «Эллада». Она проводила долгие часы в офисе, сидела над отчетами и отправляла команды рабочих в различные места для бурения и для строительства. С открытием западного водоносного слоя экспедиции искателей воды стали не так актуальны, больше внимания уделялось отведению и выкачиванию уже найденных водоносных слоев, а также строительству инфраструктуры поселений на ободе. Бурильные отряды двигались за поисковыми, а за ними шли прокладчики труб. Команды, устанавливающие купола, трудились на всем протяжении круговой магистрали и даже выше в каньоне Реул за Хармахисом, где они помогали суфиям справиться с сильно разрушенной стеной каньона. Эмигранты прибывали в космопорт между Дао и Хармахисом и сразу направлялись в верхнюю часть Дао, где вместе с уроженцами Марса преобразовывали Хармахис-Реул и устанавливали совершенно новый купол вдоль его края. Это изощренное упражнение в логистике было частью старой мечты Майи о развитии Эллады, но теперь, когда почти все воплощалось в реальность, Майя чувствовала странное напряжение. Она уже не была уверена, чего она хочет для Эллады, для Марса или для себя. Иногда подступали спасительные смены настроения, а в месяцы после визита к Зейку и Назик – хотя она и не сопоставляла эти события между собой – резкие колебания от восторга до отчаяния, с равнодушием посередине. В такие часы Майя пребывала в мрачном настроении, не зная, куда качнется маятник ее мозга в следующий раз.

Она часто срывалась на Мишеля. Ее раздражало его спокойствие, и она обвиняла его в неискренности. Ей казалось, что его пресловутая гармония с окружающим миром не стоит и ломаного гроша. Неужели годы, проведенные с Хироко, ответили на все его вопросы?

– Это ты виноват, – говорила она ему с нажимом, надеясь на ответную реакцию. – Ты ушел, когда я нуждалась в тебе. Ты не сделал свою работу!

Мишель не обращал внимания на ее вспышки гнева и разговаривал с ней как с ребенком, пока она не выдыхалась и не умолкала.

Он перестал быть ее терапевтом, он давно стал ее любовником, а если ты не можешь разозлить любовника, то какой вообще в этом смысл? Майя видела ужасное положение, в которое ставила себя, когда ее партнер одновременно являлся ее терапевтом: объективный взгляд, тихий голос Мишеля и его профессиональная манера сохранять дистанцию порой коробили ее. Невыносимо было находиться под судом стороннего наблюдателя, который был выше всего этого и у которого не было ни проблем, ни душераздирающих неконтролируемых эмоций. Ей хотелось опровергнуть его терапевтическую логику и разрушить его принципы.

Однажды она не выдержала и заорала:

– Я убила их обоих! Я загнала их в ловушку, чтобы они сцепились между собой! Мне нужна была власть над ними! Я сделала это специально, а от тебя не было никакого проку! Поэтому ты тоже виноват!