Зеленый остров

Должность Зои Дягилевой — контролер ОТК на токарном участке — была не скучной: за переборкой колец и проверкой контрольных приборов на рабочих местах токарей, в спорах со станочниками и их мастером чернобровым гусаром Семеном Лучининым, в заполнении различных бланков и отчетностей рабочий день разматывался стремительно. Быстро промелькнули и те четыре года, которые Зоя уже проработала на подшипниковом заводе. Завод был для нее не только близким по месту жительства, но и родным — она ведь выросла в заводском поселке, возникшем на окраине города. Теперь Зое шел уже двадцать седьмой год — за это время окраина значительно отдалилась, растворив в себе пригородные деревушки, но заводской поселок так и остался поселком. Не было в нем ни памятников прошлых веков, какими гордились жители старой части города, ни просторной планировки, отличающей новые районы. И все-таки, пока жила в Ленинграде, Зоя со светлым чувством вспоминала однообразные дома из силикатного кирпича, пыльные и ухабистые дворы, а также огибавший поселок овраг, застроенный гаражами, за ним пруд с танцплощадкой на берегу и худосочный скверик с акациевой аллеей, соединявший поселок с заводом. А уж о заводе она постоянно слышала с детских лет, потому что не только отец, но и мать, Александра Васильевна, тоже всю жизнь проработала на подшипниковом, кладовщицей в отделе сбыта. И вот пришлось Зое досрочно покинуть Ленинград и поступить на подшипниковый завод. Однако все же приятным было волнение, с которым Зоя прошла через заводскую проходную и отправилась разыскивать цех, куда ее зачислили контролером ОТК. Цех мелких серий оказался новым, светлым; станки в нем были окрашены в приятные для глаз желтый или зеленый цвета, в цехе было чисто, а сборщицы и контролеры работали даже в белых халатах.

Но Зою назначили на приемку продукции с токарного участка; белый халат здесь не годился. Участок был целиком мужским: станочники, в основном, молодые ребята, не отличались культурой речи и поведения. Однако к их грубоватым выходкам Зоя понемногу притерпелась, зато в сравнении с другими контролерами она имела преимущество: не была привязана к рабочему месту.

На сборочный участок Зоя пришла, чтобы расспросить Инну Анохину, где та шила бежевое платье в стиле «сафари», в котором явилась утром на работу. Платье было модное: из чистого хлопка, с чеканными металлическими пуговицами, и сидело идеально. Да только что проку: работать-то Инна должна была в халате.

Белокурая, высокая и гибкая Инна и ее лучшая подруга круглолицая Ольга Шарапова, тоже крашеная блондинка, сидели друг против друга в конце сборочного стола и проверяли здесь готовые подшипники, которые затем отправляли на упаковку. Работа у контролеров на сборке чистая и, в сравнении со сборщицами, менее однообразная.

Обе подружки удивляли Зою. Замужние женщины, каждой уже за двадцать пять, а вели себя, точно школьницы на перемене. Целыми днями без умолку тараторили, благо рабочие места рядом, пялили глаза на каждого заходившего на сборочный участок мужчину, а вслед ему отпускали шуточки по поводу невзрачной внешности или мешковато сидевшей одежды. И все кого-нибудь осуждали, чем-то возмущались, кому-то завидовали, хотя кому, как не им чувствовать себя счастливыми. У обеих хорошие квартиры. Мужья смирные, непьющие. Кажется, есть все для нормальной жизни. Но как остановишься?! Однажды, в порыве откровенности, томно прикрывши ресницами зеленоватые глаза, Инна проговорилась о том, что некий молодой лейтенант питает к ней нежное чувство.

Зоя стыдилась того недоброго раздражения, которое вызывали в ней цветущий вид подружек, бездумный блеск их глаз, жизнерадостный и неуемный хохот. Она понимала и соглашалась, что каждый человек живет сообразно своему темпераменту, своей натуре — и все-таки нет-нет да и спрашивала себя тоскливо: «Что же я-то такая невезучая?»

Но жившая в Зое привычка сравнивать свою долю с положением других женщин заставляла вспомнить тех девчат из цеха, у которых жизнь была еще горше.