Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса

На рассвете они добираются до края леса. За ним простирается широкая долина, которую пересекает быстрая река. На берегу стоит поместье с огромным домом и невероятным садом, раскинувшимся на многие мили вокруг.

Когда первые лучи зари окрашивают небо багряным и розовым, Ведьмы задувают свечи. Как ни странно, те не погасли за это время.

Затем они освобождают лица от тканей, снимают испачканные в земле перчатки и темные накидки. К изумлению Гилэйн, под ними скрываются великолепные наряды с искусной вышивкой и украшения из серебра и золота. Что до самих женщин, они поражают больше всего – только одна из них и в самом деле оказывается седой и старой. Вторая годится Гилэйн в матери, а третья всего на пару лет старше ее самой.

– Здесь мы живем, – говорит младшая. – Тебе же тут нравится? Правда? Вот и оставайся с нами.

Похоже, колдовским силам все равно, и они могут достаться любой – и благородной госпоже, и деревенской простушке. Волшебству нет дела до статусов и денег, так что в лесу ритуалы проводят и богатые дамы, и обыкновенные крестьянки из тех, что ради пропитания разводят кур и поросят.

Ведьмы ведут себя так, будто и вправду хотят, чтобы Гилэйн осталась с ними – как дочь, поясняют они, не как служанка или даже гостья.

Они не задают вопросов – кроме того единственного, согласна ли она.

Само собой, девочка колеблется: все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Может, она снова видит сон? Или они просто хотят над ней посмеяться?

Наконец долину заливает солнечный свет, и Гилэйн замечает, как к ним во весь опор скачет всадник. Он – лорд. Его манеры безупречны, а одежды богаты. Старшая из ведьм – его мать, средняя – жена, а младшая, разумеется, дочь. Как и Гилэйн.

Сейчас сходство с лордом очевидно: их волосы, глаза и кожа одного и того же цвета.

Но никого из ведьм это, кажется, ни капли не смущает.

А мужчина счастлив видеть девочку.

В обществе ведьм многое воспринимается иначе.

Так что Гилэйн понимает, что ее желание сбылось, и спускается по склону холма вместе с прекрасными дамами и благородным господином. Он не имеет ничего общего с дровосеком – только притворялся им однажды, когда еще не остепенился, а мать Гилэйн была не столь уродливой и грубой.

Да и что с Гилэйн здесь может случиться плохого? Неужели мачеха будет еще злее и завистливее, чем родная мать, а сводная сестра начнет изводить ее пуще Бергетт?

Да что там говорить! Сами посмотрите, что случилось дальше.

Проходит пять лет. Отец признает Гилэйн законной дочерью. Она становится одной из ведьм, носит великолепные платья и совершенно счастлива.

Однажды, когда девушка гуляет по лесу и вспоминает о божестве, ей встречается тот самый юноша, когда-то давно привидевшийся среди листвы. Судьба делает новый поворот: он человек и, более того, действительно принц. Поскольку и сама Гилэйн благородных кровей, ничто не мешает ей выйти за него замуж. Что она и делает. В конце концов, именно для этого юные леди вроде Гилэйн и предназначены.

Так вот, что касается Бергетт.

Ох уж эта Бергетт.

Бергетт, жестокая и злая. Бергетт с глазами цвета змеиного яда. Бергетт, чуть что пускающая в ход когти и кулаки, при каждом удобном случае принимающаяся за тычки и пинки. Та, что не гнушалась красть ни монеты у сестры, ни подношения с алтаря лесного бога – бога, который существует взаправду… Что в глубине души понимала и она сама. Как обычно бывает, глупость и дурной нрав ходят рука об руку.

Гадкая, испорченная, отвратительная Бергетт.

Теперь ее накажут за все грехи в лучших традициях жанра – в то время как Гилэйн вознаградят за доброту и ясность ума.

Ну хорошо. Мы так увлеклись, вы и я, что слишком быстро оставили Гилэйн с ее счастливой и спокойной жизнью. Полностью заслуженной, конечно же.

Прошу прощения. Видите ли, Бергетт – да-да, та самая ужасная Бергетт – особенная.

На первый взгляд и не скажешь, да? У нее, кажется, самое черствое и темное сердце на свете, и она не способна заметить присутствие лесного бога, даже шагай он за ней по пятам.

Однако…

Когда Бергетт признается в том, чего желает на самом деле – и чего, разумеется, хочет Гилэйн и еще сотни людей, – ее жизнь тут же превращается в кошмар.

С тихим шорохом начинают шевелиться корни деревьев и свисающие с ветвей лианы. Сначала одна, затем другая, они медленно оживают и тянутся к Бергетт, опутывая ее по рукам и ногам прочнее самой крепкой веревки. Сперва она кричит и отбивается, но все без толку. Вскоре она не может ни шелохнуться, ни даже позвать на помощь – рот забивают листья.

Бергетт надежно спеленута лесом, будто попавшаяся в паутину муха.

А бог стоит совсем рядом и наблюдает за ней, неописуемо прекрасный и могущественный. Он ничуть не напоминает ни Бога, о котором говорили в церкви, ни дьявола – никаких столпов сияющего света, непроглядного мрака и пылающих глаз. Их, впрочем, она и не видит.

Зато слышит голос.