Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса

Дон выпрямилась на стуле, часто моргая. Затем поправила волосы и улыбнулась первой.

Под кожей цвета сухой осенней листвы перекатывались мускулы, а солнце окрашивало огненные волосы золотом.

– Райан? – предположила Дон, вспомнив слова дяди. – Или ты Оукли?

– Оукли, – подтвердил он глубоким хрипловатым голосом. – Оукли из рода Охотников.

– Все ушли, – начала объяснять Дон на случай, если гостю станет интересно. Но, похоже, он и так об этом знал – во всяком случае, он даже не взглянул на дверь, когда присаживался на край крыльца. Двигался он тихо и осторожно, как дикий зверь.

– Дон, – мягко начал Оукли. Она снова растерянно моргнула. Никто раньше не произносил ее имя… так. Она словно бы услышала его впервые. – Я пришел спросить…

С каждым произнесенным словом изумление Дон все росло.

– Не хочешь ли ты со мной погулять.

Ноги девушки все еще ныли от вчерашней бесконечной ходьбы, но она ответила, не задумываясь:

– Конечно.

Хотя Оукли завел Дон не так далеко в лес, она уже через пять минут перестала понимать, где находится. Но в этот раз ей было все равно: она с замирающим сердцем шагала за Оукли, который показывал ей скворцов и поползней, бузину, тысячелистник, чабрец и руту. Оукли объяснил, как называется напавший на нее орешник, а Дон рассказала ему о неуклюжей индейке, которую они с Эваном встретили в лесу.

– Хвосты у них только для брачных ухаживаний, – пояснил он. – Как у павлинов.

– Вы давно тут живете? – спросила Дон. – В смысле, твоя семья. Ты здесь родился?

– Охотники жили в этих горах всегда, – кивнул Оукли.

– А они когда-нибудь отсюда уезжали? Или все… как ты? – Дон бросило в жар, когда он окинул ее непонимающим взглядом. – Понимаешь, я не могу представить, как бы ты жил в городе, – она коротко рассмеялась. – Покупал пиццу в «Гримальди» и все такое.

– Я ел пиццу, – снисходительно отозвался Оукли. – Охотники живут по всему миру, – он отвернулся от Дон, но она по-прежнему не могла думать ни о чем, кроме его темных глаз. Оукли сделал несколько бесшумных шагов, прежде чем продолжить: – Каждый год, осенью, мы проводим большое собрание. Воссоединение семьи. Все уже на месте. Собрание нынешнего года случится сегодня ночью, когда взойдет полная луна.

– Я думала, полнолуние было вчера.

– Похоже на то, да? Но с одной стороны немного не хватало до полного круга. Тебе стоит смотреть внимательнее.

– Луна была прекрасная, – выдохнула Дон. – Это все, что я видела.

Она снова почувствовала на себе его взгляд.

– Да.

– Кажется, в этих холмах ни души. Вчера мы много часов подряд не видели ни человека, ни машины, пока не натолкнулись на тебя.

– Нет, они здесь, – повторил Оукли. – Большинство из нас живут в лесах. Это приучает быть тихим. Шум пугает животных и деревья, а мы не выносим их страданий.

– Шум пугает деревья?

– Именно.

Дон вгляделась в его лицо, но если он и улыбнулся, она это упустила.

– Можно услышать, как они перешептываются, когда пугаются. В охотничий сезон в них тоже иногда стреляют, как в птиц или животных.

– Палят по всему, что шевелится, – вспомнила Дон слова дяди.

Все это звучало как сказка: древние деревья, боящиеся ружей, неспособные двинуться с места, чтобы убежать, в испуге трепещущие листьями и тревожно перешептывающиеся. Оукли вел ее по какому-то другому лесу, не тому, где она гуляла вчера, – это она поняла быстро. Сейчас она видела лес его глазами – таинственное, непредсказуемое место, где деревья могут разговаривать, а олени живут в мире с Охотниками. Дон улыбнулась: она в это не верила, но отчаянно хотела бы верить, как в детстве. Оукли смерил ее пристальным взглядом.

– Что смешного?

– Ничего, – счастливо ответила Дон. – Мне нравится твой лес. А что вы, Охотники, делаете на этом вашем семейном сборище? Жарите барбекю?

Она пожалела о своих словах сразу же, как только их произнесла: учитывая любовь Оукли к животным, это предположение было крайне неуместным.

– Что-то вроде того, – спокойно ответил он. – После охоты.

Дон скептически на него посмотрела, и он пожал плечами.

– Мы Охотники, мы охотимся.

– Ночью?

– Под полной луной. Это семейная традиция.

– Я думала, вы не выносите, когда животные страдают.

– На самом деле, мы не охотимся на животных. Охота – это просто символ.

– О-о.

– Потом мы устраиваем пир. Большую вечеринку. Разводим костер, едим, пьем и танцуем, пока луна не зайдет.

Дон попыталась вообразить символическую охоту.

– То есть это что-то вроде игры, – предположила она. – Вы играете в охоту.

– Да, – ответил Оукли. Он ненадолго замолчал, и Дон догадалась, о чем он думает. – Иногда мы приглашаем людей, которых знаем. Или друзей. Мы думали пригласить твоего дядю, он ведь так любит охотиться. Приходи тоже, если хочешь. Не охотиться, просто посмотреть. Ты можешь остаться на вечеринку, и мы вместе посмотрим, как заходит луна. Хочешь?

Дон не смогла ответить: счастье переполняло ее теплым золотым облаком. Они брели по поросшему травой склону – Оукли сказал, это болиголов. Подземный источник украсил булыжники и поваленные стволы деревьев изумрудно-зеленым мхом, совершенно бархатным на ощупь.