Зеленый шум

Гро́зы уже вторую неделю ходили по округе. Они приближались к Клинцам то справа, то слева, играли причудливыми сполохами, пугали людей пушечными залпами грома, но дождем так и не проливались.

— Обходят нас дожди, — с обидой говорили люди.

Днями было изнурительно жарко, земля потрескалась, травы томились от жажды. Из-за леса на деревню наползала чадная хмарь — где-то горели торфяники, на деревьях, как преждевременная седина, проглядывали пожухлые листья, и люди с нетерпением и надеждой ждали ливневого дождя.

С жаркими днями прибавилось забот и Александре.

Изнывая от жажды, поросята с утра до вечера толпились у озера, лезли в воду, рылись в грязи и тине.

Наиболее резвые и неугомонные так далеко забирались в озеро, что начинали захлебываться и тонуть.

Пришлось Александре наладить «службу спасения на водах». Ребята посменно разъезжали по озеру на плоту и на лодках, следили за поросятами, не давали им отходить далеко от берега. А частенько им приходилось бросаться в воду, с трудом вылавливать не очень-то умелых четырехногих пловцов и вытаскивать их на сушу.

— Эй вы, поросячьи осводовцы! — посмеивались над ребятами в колхозе. — Сколько утопающих спасли? Не мешало бы вас медалью наградить, хотя бы одной на всех.

— А что? Мы каждый день ныряем, — с важностью отвечал Гошка и даже предложил ребятам на всякий случай научиться делать поросятам искусственное дыхание.

— А и впрямь беда может случиться, — подумав, сказала Александра. — Давайте-ка мы лучше изгородь поставим.

Ребята нарубили кольев, вбили их в дно озера, переплели лозняковыми ветками и отгородили поросят от глубокой воды.

Как ни было жарко, а поросята в лагере росли, крепли, заметно прибавляли в весе.

В колхозе стали поговаривать, что Александрины питомцы принесут к осени неплохой доход. Из соседних артелей приходили свинарки, осматривали поросят, кормушки, поилки, наблюдали, как Александра со Стешей на тракторе развозили корма.

— Неужели так вдвоем и управляетесь? — допытывались они, оглядывая тысячное стадо.

— Так вот и управляемся, — отвечала Александра. — Ребятишки помогают — «ретивая команда».

— Это само собой, ребятишки и у нас без дела не сидят, — говорили свинарки. — Вы нам про взрослых проясните. Сколько их еще у вас? Дюжина, две?

— Сказано вам — вдвоем работаем, я да Стеша, — обижалась Александра.

И она даже пожаловалась Николаю Ивановичу, что от соседских наблюдателей не стало покоя: с утра до вечера ходят по лагерю, вмешиваются во все дела, как ревизоры какие, отрывают от работы.

— Это неплохо, — успокоил Николай Иванович. — Ведь соседи к чему привыкли? Раз Клинцы — значит, неразбериха, приписки. Вот они и проверяют, как ревизоры. А это нам даже на пользу.

А еще через несколько дней Николай Иванович зашел в лагерь и сообщил Александре, что ее срочно вызывают в совхоз «Первомайский». Там проводится районный семинар свинарок, и ее просят рассказать о летнем лагере и о своих успехах по выращиванию поросят.

— Да что там за успехи! — всполошилась Александра и показала на поросят. — Вот они еще какие... Им только расти да расти. Да и все дело в самом начале.

— Вот и расскажите, с чего сами начинали, — посоветовал Николай Иванович. — Людям это любой книжки дороже. Да вы не волнуйтесь. В лагере Стеша останется, дед Афанасий. И ребята, конечно. А завтра к вечеру вернетесь.

— Ну что ж. Раз надо — поеду, — согласилась Александра. Она вернулась домой, позвала Гошку и посадила его писать под диктовку свой рассказ о работе в летнем лагере.

Но писалось плохо, на бумагу заносились одни лишь сухие цифры.

— Ладно, оставим эту писанину, — сказала мать. — Так расскажу, без бумажки.

— Только ты обо всем расскажи, — попросил Гошка. — И про Николая Иваныча, и про дядю Васю, и про Стешу, как они помогали тебе.

— И про вас, ретивых, понятно, — засмеялась мать. — Да уж не забуду, не бойся.

Александра переоделась по-праздничному, наказала Гошке, Клаве и Мишке, чтобы присматривали за домом, и на попутном грузовике уехала в совхоз.

Ночью, вновь собралась гроза. Где-то далеко, за темной зубчатой стеной леса, замелькали молнии и приглушенно загремело.

Но гром был совсем не страшный. Он урчал, рокотал, лениво перекатывался, словно пробовал свой могучий голос.

Клава с Мишкой все же проснулись и принялись расталкивать старшего брата, который, умаявшись за день, спал мертвым сном.

— Гош, а Гош, гремит! — встревоженно зашептала Клава, еще с малых лет боявшаяся грозы.

Гошка с трудом открыл глаза, приподнял от подушки голову, прислушался.

— Где там гремит — просто погромыхивает.

— А мамка как наказала, если гроза...

— Не будет грозы! Опять стороной пройдет, — успокоил Гошка.

— Окна надо закрыть. И трубу в печке, — не унималась Клава.

Но Гошка, натянув на голову одеяло, уже спал.