Зеленый Смарагд

– Я же не знала, что... – запинаясь, пробормотала я, но тут меня перебила леди Лавиния, зелёным плющом обвившаяся вокруг Гидеона – она совершенно точно была одной из тех женщин, которые не могли вынести, когда внимание было направлено на кого-то другого.

– Смерть, – драматично прошептала она, широко открытыми глазами глядя на Гидеона. – Я услышала её дыхание, как только она переступила порог этой комнаты. Пожалуйста... – её веки затрепетали. – Держите меня...

Непостижимо – она просто упала в обморок! Совершенно безо всяких причин. И, конечно, очень элегантно упала в руки Гидеона. По какой-то причине я рассвирепела из-за того, что он её поймал – рассвирепела так, что перестала дрожать и клацать зубами. Но одновременно – как будто эта смена ощущений не была достаточной – я чувствовала, что у меня на глаза наворачиваются слёзы. Чёрт побери – упасть в обморок было лучшей альтернативой. Только меня, конечно, никто не поймает.

В этот момент неживой Ракоци сказал голосом, который, казалось, шёл из преисподней – таким хриплым и глубоким он был:

– Досис сола вененум фацит. Не беспокойтесь, сорняки не вырождаются.

Лавиния (я решила, что с этого момента она перестала быть для меня леди) издала короткий вскрик ужаса и открыла глаза, чтобы уставиться на Ракоци. Но потом ей, очевидно, пришло в голову, что она, собственно, в обмороке, и она, эффектно застонав, снова поникла на руках Гидеона.

– Сейчас. Никаких причин для волнения. – Ракоци поднял голову и поглядел на нас налитыми кровью глазами. – Моя вина! Он сказал, что его надо употреблять каплями.

– Сказал кто? – спросил Гидеон, балансируя с Лавинией в руках, как с манекеном.

Сделав усилие, Ракоци вновь выпрямился на своём стуле, запрокинул голову и с лающим смехом поглядел на потолок.

– Вы видите, как танцуют звёзды?

Гидеон вздохнул.

– Я пойду приведу графа, – сказал он. – Гвен, ты не можешь мне помочь?

Я неверяще уставилась на него.

– Вот с этой вот? Ты что, вообще? – За пару шагов я достигла двери и выбежала в коридор, чтобы он не увидел дурацких слёз, которые двумя ручейками текли по моему лицу. Я не знала ни того, почему я плачу, ни того, куда я бегу. Это была определённо посттравматическая реакция, про которую столько пишут. Люди в состоянии шока делают самые странные вещи – как тот пекарь из Йоркшира, которому прессом для теста размозжило руку. До того как позвонить в скорую, он испёк ещё семь противней булочек с корицей. Эти булочки были самым жутким, что санитары когда-либо видели.

У лестницы я заколебалась. Вниз мне не хотелось, там меня поджидал лорд Аластер, замышлявший совершенное убийство, поэтому я побежала наверх. Не успела я пробежать и нескольких шагов, как меня позвал голос Гидеона:

– Гвенни! Остановись! Пожалуйста!

На какой-то момент я представила себе, как он роняет Лавинию на пол, чтобы побежать за мной, но это не помогло: я всё ещё была то ли злая, то ли печальная, то ли напуганная, то ли всё вместе… Слепая от слёз, я взобралась наверх по ступеням и свернула в следующий коридор.

– Куда ты? – Гидеон уже был рядом со мной и пытался схватить меня за руку.

– Всё равно. Лишь бы подальше от тебя, – всхлипнула я и вбежала в ближайшую комнату. Гидеон следовал за мной по пятам. Разумеется. Я чуть не провела рукавом по лицу, чтобы вытереть слёзы, но в последнюю секунду вспомнила о макияже мадам Россини и остановилась. Наверное, макияж и так выглядел смазанным. Чтобы не смотреть на Гидеона, я огляделась в комнате. Свечи на стенах освещали красивую мебель, выдержанную в золотых тонах – диван, изящный письменный столик, несколько стульев, картину, изображавшую мёртвого фазана рядом с парой груш, коллекцию экзотических сабель над камином и роскошные портьеры золотого цвета на окнах. У меня вдруг возникло ощущение, что я уже здесь была.

Гидеон в ожидании стоял передо мной.

– Оставь меня в покое! – сказала я обессиленно.

– Я не могу оставить тебя в покое. Всякий раз, как я оставляю тебя одну, ты творишь что-нибудь необдуманное.

– Уходи! – Я бы сейчас с радостью бросилась на диван и заколотила бы кулаками по подушке. Я что, слишком многого хочу?

– Нет, я этого не сделаю. Послушай, мне жаль, что так получилось. Я не должен был этого допустить.

О Боже, всё то же самое. Классический случай синдрома повышенной ответственности. Какое, простите, он имел отношение к тому, что я случайно наткнулась на Ракоци, у которого к тому моменту были не все дома, как сказал бы Хемериус? С другой стороны, немного чувства вины ему не повредит.

– Но допустил! – сказала я и добавила: – Потому что ты не сводил с неё глаз!

– Да ты ревнуешь! – Гидеон имел наглость разразиться смехом. В его голосе звучало облегчение.

– Тебе бы очень этого хотелось! – Мои слёзы высохли, и я украдкой вытерла себе нос.

– Граф будет спрашивать себя, куда мы подевались, – сказал Гидеон после короткой паузы.