Зеленый свет

Мы с Мишелем стояли лицом к лицу. Вокруг нас расхаживал старейшина. У меня по шее поползла капля пота. Правой рукой Мишель ухватил меня за шорты слева, посмотрел в глаза и кивнул. Я сообразил, что должен сделать то же самое, и правой рукой взялся за левую сторону подвязанного веревкой мешка. Левой рукой Мишель вцепился мне в шорты справа, и я повторил его движение. Мы стояли почти носом к носу. Толпа неистовствовала. Мишель набычился, уперся лбом мне в плечо, в мягкую впадину над ключицей и надавил. Я сделал то же самое. Обеими руками держа противника за пояс, лбом утыкаясь ему в плечо, мы стали потихоньку отступать друг от друга, сохраняя горизонтальный упор, а потом прочно утвердили ступни на песчаном дне ямы. Я видел только, как взбугрились мускулы на ляжках Мишеля, толстых, будто древесные стволы. Старейшина положил руки нам на макушки, будто собрался крестить, быстро отдернул их и завопил: «Та-а-ат!» – что, как я понял, было местной версией гонга.

Первый раунд

Мы с Мишелем переступали по кругу голова к голове, оценивая силы друг друга, а потом он рывком вздернул меня на себя, прижав мою грудь к своему лицу, и с размаху шмякнул об землю, так что у меня перехватило дух. Очко в его пользу. Толпа взревела. Мишель навалился на меня, пытаясь придавить к земле. Я заелозил на спине, выскальзывая из его хватки, изогнулся, резко приподнял бедра и закинул правую ногу через его голову, поддел подбородок и впечатал его затылком в землю. Очко в мою пользу. Три или четыре минуты мы кружили, подсекали и заваливали друг друга, но ни мне, ни ему не удавалось прижать противника к земле. В конце концов старейшина развел нас в стороны. С меня градом лил пот, не хватало воздуха, и, чтобы легче было вздохнуть, я завел руки за голову. По шее струилась кровь, омывая выдранные клочья бороды; ободранные локти и колени кровили. Мишель, покрытый легкой испариной, уставился на меня. В его взгляде не было счастья. Тут старейшина воздел к небу два пальца, и толпа истерически заголосила.

Мы снова встали в центр ямы, заняли позицию: ухватили друг друга за бедра, уткнули голову в плечо противника, и боевое крещение продолжилось. «Та-а-ат!»

Второй раунд

В Техасе моим основным преимуществом считались сильные ноги и ягодицы. Но африканская большая яма и Мишель еще раз напомнили мне, что я больше не в Техасе. Мишель с ходу бросился в наступление. Завалить меня с наскока ему не удалось, зато я приложил его лицом в землю, забрался ему на спину и применил обратный вариант любимого с детства приемчика из рестлинга – «бостонский краб»[13].

Едва я решил, что победа мне обеспечена, Мишель каким-то чудом скинул меня со спины. Теперь задыхался я, а моя нога была намертво зажата двумя толстенными древесными стволами. В глазах замелькали искры. Я бился, пытаясь развести его скрещенные щиколотки. Мишель все еще держал меня ногами за пояс, а руками упирался в землю, но я ухитрился встать и вертелся ужом, пока не почувствовал, как его потная нога соскользнула мне по животу. Вот он, мой шанс. Его мертвая хватка ослабла. Я оттолкнул его ноги, высвободился и, запрыгнув на него, попытался левой рукой сдавить его шею. Полного захвата добиться не удалось, но я не выпускал противника. Мы оба, сплетясь, обессиленно растянулись на земле. Ничья. Наконец старейшина объявил поединок законченным. Мы медленно встали. Старейшина вывел нас в центр большой ямы и в знак победы поднял руки нам обоим. Толпа завыла.

Мы с Мишелем, потные и изнеможенные – а я еще и окровавленный, – с уважением глядели друг на друга, а потом он отвел глаза, внезапно выскочил из ямы и помчался прочь из селения. Абсолютно все жители селения столпились вокруг меня, выкрикивая: «Дауда! Дауда!»

Той ночью я лежал на соломенном тюфяке, на крыше глинобитной хижины в селении Беньемато в Мали и смотрел в ночное небо, где насчитал двадцать девять падающих звезд. Я грезил с раскрытыми глазами. Мне явился Южный Крест, сияющий, будто стаи трепещущих бабочек, которые я видел в Перу, по дороге к Амазонке. А сейчас я оказался в колыбели еще одной истины. Вот оно, вмешательство Всевышнего. Космологические сведения свыше. Провидение Божье? Нет, скорее наставление Господне мне, избраннику его Церкви. Я дал обет запомнить это на всю жизнь.

А все потому, что я устремился за влажной мечтой. В буквальном смысле слова.

ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

Умиротворенный, я погрузился в грезы о великой святости, но мое мерное дыхание бесцеремонно прервал заложенный нос. Мой собственный. Я сел, втянул внутрь полный рот соплей и решил отхаркнуть их на крышу.

Плюх!

Увесистый ком слизи, едва вылетев изо рта, бумерангом вернулся и клейкой медузой облепил мне физиономию.

Я забыл, что повесил над головой противомоскитную сетку.

Даже не верится.

Ничто так не возвращает в действительность, как смачный плевок в рожу самому себе.

Уж поверьте.