Зеленый. Том 3 (светлый)

– Так просто вино подогретое, – объяснил бородатый. – Правда, моё, домашнее. Из винограда, малины и слив. Оно каждый год по-новому получается, в прошлом было не особо удачное, и я решил варить из него глинтвейн. Могу ещё принести, раз понравилось. Заодно машину твою заправлю и сюда пригоню.

Взял у Эдо ключ, пообещал:

– Скоро вернусь, со мной ни техника, ни дороги особо не фокусничают, – и исчез в темноте.

Эдо с Кирой остались вдвоём, и та попросила:

– Назови своё имя. Мне – можно. Я его забуду сразу, как только уйдёшь.

Эдо хотел сказать, что забывать совершенно не обязательно, тьма народу его знает по имени, и до сих пор, тьфу-тьфу-тьфу, вроде бы, ничего не стряслось. Но решил особо не умничать: у всех свои правила хорошего тона и техники безопасности, чёрт их разберёт, этих северных колдунов. Хочет человек забыть его имя – на здоровье, дело хозяйское, пусть.

Ответил коротко:

– Эдо Ланг.

– Эдо Ланг, – эхом повторила старуха. – Я рада, что ты здесь, Эдо Ланг.

– Это ты меня на Чёрный Север позвала? – прямо спросил её Эдо.

– Можно и так сказать. Но не лично тебя. Мы с тобой до сих пор друг о друге не знали; и нет, мы тут на Севере не следим за всеми остальными людьми через волшебные зеркала, как о нас в старину сочиняли. Но кого-нибудь вроде тебя, принадлежащего обеим реальностям, я действительно очень ждала. Есть работа, а рук не хватает. И Большая Судьба, молодец такая, тебя ко мне привела.

Так и сказала: «Большая Судьба», – не на старом жреческом «Тэре Ахорум», а просто на доимперском, на котором шёл разговор. И таким обыденным тоном, словно Большая Судьба это просто соседка. Заходит в гости, всегда готова помочь по хозяйству, изредка просит в ответ оказать ей услугу. С другой стороны, когда ты – ледяной костёр, вроде Киры, наверное всё в твоей жизни устроено примерно как-нибудь так.

– А почему ты приехал? – вдруг спросила Кира. – То есть, ясно, что так было надо. Но как ты самому себе объяснял причины своего поведения? Зачем приехал на Север и колесил по горам?

– Я минувшей зимой на Другой Стороне видел, как умерла ваша жрица Сабина. Хотя на настоящую смерть это было совсем не похоже, так что скорее, не умерла, а ушла.

– Жрица Сабина?

– Сабина – её имя на Другой Стороне, настоящего она не назвала. Сказала, что не помнит сама.

– Когда говорила с тобой, не помнила, – подтвердила Кира. – А когда вспомнила, ей уже стало не до разговоров. Оно всегда так. А как вообще дело было? Что случилось? Почему ты её провожал?

– Мы прежде встречались. Она мне гадала в кафе. Даже дважды; на самом деле, неважно. Факт, что я ночью встретил её на мосту и узнал. И она меня тоже узнала. Сперва даже за своего приняла. Решила, я тоже посланец Чёрного Севера, потому что состою из разных материй, как и она. В общем, Сабина сама попросила меня остаться, её проводить. Я думал, она умрёт у меня на руках – ну, как умирают все люди. Рвался её спасать, предлагал проводить на Маяк. Но оказалось… да ты сама наверное знаешь, как ваши уходят. Невероятное было событие. Эта текущая в небо огненная река до сих пор у меня перед глазами стоит.

– Надо же, как совпало, – вздохнула Кира. – Ничего не скажешь, красиво плетётся твоя судьба. Ты же виленский, я не ошиблась?

Эдо кивнул, она рассмеялась, довольная:

– И не могла ошибиться! Поди земляка не узнай.

– Земляка?! Так ты сюда из Вильно приехала?

– Я-то в Кровавых горах родилась. Но люди, основавшие нашу традицию, пришли на Чёрный Север из Вильно. Они легко нашли общий язык с местными колдунами, поняли, что хотят примерно одного и того же, объединили усилия, и с тех пор мы – то, что мы есть.

– Ни фига себе! – присвистнул Эдо. – Я не знал.

– Естественно, ты не знал. А теперь знаешь. На то и жизнь, чтобы не сразу, а постепенно всё узнавать.

– В учебниках о таком точно не прочитаешь.

– В учебниках? Да ещё бы! После эпохи хаоса в учебниках могла остаться только полная ерунда.

Эдо сразу подумал о Тони Куртейне, до сих пор по уши влюблённом в историю древнего мира. И поклялся себе никогда, ни за что, даже напившись вусмерть и в очередной раз сдуру смертельно обидевшись, эту жестокую правду, подкреплённую авторитетом старой жрицы Чёрного Севера, ему не выдавать.