Зеленый. Том 3 (светлый)

Долго слушал гудки, то длинные, подвывающие, то короткие с птичьим присвистом – даже это у Стефана не как у людей. Но никто ему не ответил. То ли везения не хватило, то ли их общая, одна на троих удача сегодня выглядела вот так.

– Тонино кафе сегодня на Басанавичюс, – наконец сказал он. – Не ближний свет, но мы явно скорее дойдём, чем дозвонимся. Пошли? – И, спохватившись, спросил: – Вы идти вообще можете? Хотите, машину найду?

– Да упаси боже. Мне сейчас надо касаться земли ногами, помогает не хуже курения. А из машины, чего доброго, сразу в окно уплыву. Ничего, если где-нибудь по дороге залить в меня кофе, я не только идти, а ещё и плясать смогу.

– По дороге у нас, по-моему, одни «Кофеины», – вспомнил Эдо. – А они за последний год так испортились[33], что я не готов вас туда вести. Чего доброго, окончательно сгинете. Прочь из жестокого мира, где люди травят друг друга отвратительными помоями, да ещё и деньги за это берут.

– Вот вы всё про меня понимаете! – просиял тот. – Не надо никаких «Кофеинов», вы что. Здесь рядом на Якшто есть неплохая кофейня. Как раз по дороге. Идём.

Но вместо того, чтобы куда-то идти, он задрал голову к небу и крикнул:

– Дорогой, переставь нас обоих ко входу в «Цунами». Ты меня знаешь, я же чокнусь, пока ногами туда дойду.

Эдо знал, с кем связался, поэтому совершенно не удивился, обнаружив, что они стоят напротив входа в кофейню, под тёмно-зелёной вывеской с символическим изображением гребня волны и надписью «Cunamis»; прежде он об этом «Цунами» даже не слышал, что, впрочем, нормально: за всеми новинками не угонишься, а по улице Якшто он давно уже не ходил. Неважно; факт, что от моста Короля Миндовга сюда можно дойти минут за пятнадцать, а они и шагу не сделали, и вихрь их не уносил, вообще никаких спецэффектов, даже не почувствовал странного, просто декорации изменились: только что была набережная, река, берег, холм с крепостной башней, троллейбусные провода, зелёное зарево Маяка на другом берегу Нерис, а теперь – тротуар, усыпанный почерневшими листьями, кофейня с волной на вывеске, тёмно-синий тент, нависший над тротуаром, деревянные ящики из-под фруктов, на которых условно удобно устроились юные хипстеры, и внезапно ранний Einstürzende Neubauten[34] из колонки над дверью фигачит – вот это реально мистика. Надо же, кто-то помнит их до сих пор.

* * *

Зато Иоганн-Георг выглядел ошеломлённым, словно с ним впервые в жизни случилось чудо, раньше только в сказках о них читал. Пробормотал: «Ни хрена себе, получилось!» – и решительно распахнул дверь.

Вход в кофейню перегораживал стол; Эдо знал, что на Другой Стороне теперь так везде – локдаун, кофейни торгуют только на вынос, в других местах даже уличных тентов нет; впрочем, ладно, спасибо, что не закрылись, без них тут был бы совсем унылый трындец.

На краю стола сидела женщина с лиловыми волосами, меланхолично уставившись в телефон, но увидев, кто пришёл, просияла и сунула телефон в карман.

– Я загадала, что если вы сегодня придёте, у меня… ну, в общем, одно дело получится, – сказала она Иоганну-Георгу. – Самое важное в мире. Потом, когда сделаю, расскажу. Уже не надеялась, потому что осталось всего полчаса до закрытия, и тут вы! С меня причитается. Вам маленький чёрный? До нас как раз доехала ваша любимая Эфиопия. Которая Rocket Bean.

– Давайте, – кивнул тот. – Только я сегодня в двух экземплярах. В одном теле перестал помещаться, второе завёл.

И торжествующе зыркнул на Эдо, явно ожидая протестов. Но тот только выдохнул с облегчением: задирает меня, значит точно совсем ожил.

– Отличное тело, – похвалила его бариста. – Всегда с ним ходите. Вам очень идёт.

– Спасибо! – ответили оба таким слаженным хором, словно и правда были одним существом.

Женщина с лиловыми волосами спрыгнула со стола и пошла к кофейному аппарату. Эдо сказал ей вслед:

– Мне при разделе имущества как раз карман с кошельком достался. Так что могу заплатить. Не за кофе, так хоть за музыку. Всё-таки в этом городе не на каждом углу Бликса Баргельд орёт.

– Давайте, раз оценили! – рассмеялась та, распечатывая упаковку картонных стаканов. – Кофе я вас угощаю. А за музыку положите, сколько сами хотите в кружку с совой.

Кружка была шикарная. Косая-кривая, грубой работы, с отпечатками пальцев, она парадоксальным образом казалась такой лёгкой и невесомой, словно вот-вот взлетит. А крылатое хтоническое чудовище, которое бариста почему-то называла «совой», улыбалось так обаятельно, что Эдо впервые в жизни захотелось украсть чужую посуду, вот просто сунуть за пазуху и убежать. Но вместо этого он положил в кружку четыре евровые монеты. И – не по рассеянности, а нарочно, хотя зачем это делает, даже себе не объяснил бы – два зелёных пиастра Этой Стороны.

Пили кофе, сидя под тентом на перевёрнутых ящиках; это необъяснимым образом создавало ощущение праздника, хотя, по идее, должно бы наоборот. Иоганн-Георг проглотил свою порцию залпом, как водку, смял в руке картонный стакан. Эдо спросил:

– Побежали? Я, если что, могу на ходу.

Тот помотал головой: