Зеленый. Том 3 (тёмный)

– Ладно, будем считать, что хвастаюсь. Но тогда уж и жалуюсь! По секрету, только тебе. То есть быть мной – это очуметь, как прекрасно. Но и трудно, хотя не могу сформулировать, в чём именно заключается труд. Вмещать в себя это странное стрёмное новое счастье? Осознавать его? Постоянно чувствовать, что оно есть? Усилием воли удерживать? И при этом не беспокоиться, что будет завтра, кем я проснусь, останется ли моё счастье при мне? Звучит не очень-то убедительно, это я сам понимаю. Но слушай, действительно сложно, как… ну, что ли, плавать учиться, или ездить верхом, или лазать по стенам. Тяжёлый физический труд. Смешно получается: вроде жил как хотел и делал только то, что мне нравится, радости у меня всегда было много, даже на Другой Стороне, а быть счастливым я, оказывается, до сих пор не умел.

– Самое время выпить за то, чтобы счастье всегда оставалось твоей единственной проблемой, – усмехнулся Тони Куртейн. – Но я тебя знаю. Какие тосты! Я за всю жизнь столько не выпью, чтобы они помогли.

Эти его слова Эдо сразу же вспомнил, когда подскочил на рассвете, проспав всего два часа. Не от кошмара, как часто подскакивал раньше, а от мысли; на самом деле, больше, чем просто мысли, от тотального ясного знания, похожего на сильный удар: я дурак, сижу здесь, когда должен быть ТАМ. Это огромное мощное «ТАМ» не описывалось словами, не уточнялось названием и географическими координатами, но всё с ним было ясно и так.

Сопротивляться было бесполезно, это он понял сразу. Спорить можно с людьми и внешними обстоятельствами, а знание, зараза такая, пришло изнутри.

Вот тогда Эдо первым делом вспомнил про давешний несостоявшийся тост и подумал: «Тони как в воду глядел». А потом он подумал всё остальное сразу, неслаженным внутренним хором: у меня же два раза в неделю лекции, чёртов учебный год. Мне книгу сдавать в октябре. Через неделю большая осенняя выставка, я обещал им помочь с экспозицией; страшно представить, как они там понавешают без меня. Ладно, значит придётся всех подвести; ничего, я сильный, я справлюсь, стисну зубы и как миленький подведу. Поезда всего два раза в неделю, ближайший… да чёрт его знает, надо позвонить на вокзал.

И действительно позвонил, не откладывая, благо справочная работает круглосуточно. Выяснил, что ближайший поезд до Марбурга послезавтра, всё тот же, с двумя пересадками, иначе никак. Подумал без тени улыбки: ладно, значит пойду пешком. Босой и простоволосый, добавил внутренний голос, ответственный за здоровый сарказм, и Эдо вслух рассмеялся, вообразив себя безумным паломником, в прострации бредущим по трассе. Друзья, кстати, совершенно не удивились бы: это же ты, у тебя всё через задницу, главное, не забудь зарядку для телефона и непромокаемый плащ-палатку возьми.

На самом деле, просто надо сообразить, у кого одолжить машину, – сказал он себе. – В аренду мне её надолго без междугородних прав не дадут. Всё-таки лучше самому сесть за руль, чем добираться туда автостопом. Хотя… Чем, собственно, плох автостоп?

Он попробовал встать. Получалось не очень. С недосыпа и от волнения его мотало, как пьяного моряка, ещё не привыкшего передвигаться по суше. Пару раз вмазался в стену и рухнул – хорошо хоть обратно в постель, а не мимо. Сказал вслух:

– Так не пойдёт. Дорогие пророческие видения и внутренние голоса, мне сперва надо выспаться. Я сейчас не то что до Марбурга, а даже до кухни не доберусь. Давайте я посплю до полудня, проснусь, соберусь и поеду. Прямо сегодня. Честное слово, не стану больше тянуть. – И добавил на Старом Жреческом: – Архе Тэре Ахорум. Пожалуйста, а.

Это малоизвестное охранное заклинание по смыслу тождественно детской просьбе: «Возьми меня на ручки, Большая Судьба». Не дословно, конечно, но по сути ближе всего. Глагол «архе» переводится как «береги» и одновременно «люби меня», причём он уместен только с самыми близкими, чужим так не говорят. Сайрус объяснял, что если злоупотреблять этим заклинанием, оно быстро утратит действенность, ещё, чего доброго, дополнительно по шее дадут. Но если прибегать к нему изредка, только в крайней нужде, отлично сработает: и сил прибавит, и защитит. Считай, – веселился Сайрус, – Большая Судьба тебе купит мороженое, чтобы утешился и не ныл.

Эдо не планировал пользоваться этим заклинанием. Нет уж, – думал он, – спасибо, не надо, со своей жизнью буду справляться сам. Просто не мог представить, что однажды Большая Судьба пинками погонит его на край света с утра пораньше, не поинтересовавшись, когда он улёгся и сколько в итоге проспал.

Просьба отлично сработала. Он мгновенно расслабился и уснул. Проснулся, как заказывал, в полдень, да и то не сам, а от телефонного звона, который спросонок показался ему рёвом демонов ада; ну, сам виноват, надо было устанавливать более мелодичный звонок.

Звонили с неизвестного номера, но это как раз нормально: когда у тебя знакомых полгорода и в придачу толпа студентов, чего ещё ожидать.