Зеленый жемчуг

Теперь Туся тоже различила на обзорном экране сначала едва заметное, но постепенно разраставшееся пятно, окрашенное в самые невероятные цвета спектра. Словно кто-то забросил на орбиту звездной системы комок сияющих радуг, свернутых в извивающуюся, пульсирующую спираль. Не это ли чудо мироздания имели в виду морские бродяги викинги, когда складывали саги о сияющем Биверсте. Впрочем, мифы и предания всегда предполагали двойную, если не тройную трактовку. Да и не о преданиях сейчас шла речь.

 — Если мы сейчас благополучно в нее войдем, то не грех и пару недель пролежать в коме! — возбужденно воскликнул Клод. — Если что, я готов поменяться местами с Командором.

Ох, зря он это сказал! Хотя сильнейшие перегрузки, которыми сопровождается любой скачок в подпространстве, еще не начинались, Туся внезапно почувствовала, что теряет сознание. Перед глазами плыла радужная муть, из которой в хаотичном порядке выныривали незнакомые значки, очертания приборной панели расплывались, ужасно болело все тело, горели раны, и по спине сбегали струйки крови.

Струйки крови, сбегающие по израненной спине? Э, нет, ее собственная боль имела совсем другой оттенок, да и не могла она видеть так близко приборную панель. Стало быть, радужная предобморочная рябь расплывалась перед глазами Командора. Пускай после испытания вакцины Арсеньев и приобрел какие-то новые качества, позволявшие ему совершать вещи, недоступные простому человеку, свои возможности он исчерпал еще вчера.

Конечно, на мостике находились первый и второй помощники, но вдруг они не успеют среагировать? К тому же, за время боя, навигационная автоматика корабля все-таки получила серьезные повреждения, и теперь пилотам, как пояснили Клод и Пабло, предстояло вести корабль через подпространство в ручном режиме.

Но разве Туся могла тут чем-то помочь? Перемещение десятка человек из рушащегося офиса Корпорации на платформу выжало ее досуха. Или силы все-таки остались? Ровно столько, чтобы почувствовать Арсеньева. Выпадая в обморочный мрак, понимая, что этого ни в коем случае нельзя делать, Командор хватался за последнюю соломинку, искал любую опору. Ей оставалось только открыть сознание и отдать последние остатки сил, невзирая на пробудившуюся вновь ревность к Мишель и легкую обиду на Арсеньева. Какие обиды? Почему он, собственно, должен ей докладывать, с кем встречался двенадцать лет назад. Все давно уже быльем поросло, а если и не поросло, то не об этом стоило нынче вспоминать.

Туся почувствовала, как от стремительно накатывающей слабости тяжелеют руки и ноги, как не может оторваться от подушки голова, а на лбу выступает испарина. При этом муть перед глазами почти исчезла, в сознание вернулась ясность, приборная панель, на которую она смотрела глазами Командора, перестала закручиваться центрифугой и вернулась на свое место. Даже рубцы, кажется, кровоточить перестали. А потом навалилась перегрузка и перед глазами апогеем абстракционизма замелькало роскошное буйство красок червоточины, которое могут наблюдать только глаза пилота. Или же это раскинул свои арки и своды уводящий в иные миры радужный мост. Комментарий к

====== Часть вторая ======

====== I ======

Ультрамариновые волны бережно и осторожно накатывали на разноцветный песок. Три луны бросали загадочные блики на тихие воды теплой лагуны. Из зарослей на берегу долетало негромкое щебетание птиц и доносились ароматы цветов, названия которым еще никто не придумал. И хотя существовала очень большая вероятность, что эта недавно открытая и пригодная для колонизации планета вскоре превратится в модный курорт наподобие Паралайза, пока этот берег был дик, безлюден и располагал для уединения.

Поэтому пока волны ласкали песок, а неведомые птицы пели серенады своим возлюбленным, человеческие тела тоже сливались в объятиях. И хотя ладони Командора давно покрылись каменной коркой мозолей и рубцами ожогов, во всей вселенной не существовало прикосновений более нежных, а ласк более желанных. Тусе хотелось любить все его тело, покрывать поцелуями каждый его шрам. В сладостном, блаженном упоении она изгибалась, как лозы здешних лиан, и волны наслаждения захлестывали обоих, казалось, заполняя всю лагуну. Им не требовались слова, они предугадывали малейшее желание, чувствовали каждый оттенок страсти.

А потом они бросались в воду и плыли наперегонки по пересекавшимся лунным дорожкам, нагие и счастливые, первые люди в созданном для них мире…