Зеленый жемчуг

 — Ну, надо же, тугодумы из «Кобры» все же решились на этот штурм, — с легким удивлением констатировал он. — В самом деле, если не в силах остановить хаос, надо попытаться его возглавить, а потом обвинить повстанцев в массовой гибели людей. Даром, что доноры изначально обречены. Жалко, конечно, оборудования, да и сырья столько пропадет зря, но технология у нас запатентована, и есть разработки по программе «Универсальный солдат». А тут еще такой подарочек в виде самой дочери профессора Усольцева. Одно слово, можно жить.

Он просто упивался своей непотопляемостью, забывая, что даже для той дурнопахнущей субстанции, которой он сейчас исходил и которая обычно не тонет, существует кнопка смыв.

Феликс прислушался к все усиливающейся вибрации, которая стала ощутимо настолько, что даже доноры начали испуганно биться в стекла, точно оглушенные рыбы, пытающиеся выбраться, и тон его утратил благостность.

 — Вот что я тебе скажу, девочка, — повернулся он к Тусе. — Давай-ка побыстрее переходи на мою платформу, и пора отсюда убираться. Так уж и быть, я позволю тебе родить моего племянника, а его дальнейшая судьба будет полностью зависеть от твоего поведения. Я по-прежнему лелею надежды с помощью выгодного брака войти в элиту Альянса, поэтому эта бесплодная смоква, — он пренебрежительно указал на Галку, — до сих пор жива. Туся застыла в замешательстве, не зная, как реагировать. Она понимала, что нужно потянуть время, дав Саше и Пабло выполнить задуманное. Но у Феликса по этому поводу имелись совсем другие соображения. Генераторы защитных полей фабрики все-таки не выдержали, и система самоуничтожения уже начала отсчет. И буквально в тот момент, когда раздался первый звук сирены, Арсеньев все также мысленно задал долгожданный вопрос:

«Ты готова?»

Что произошло дальше, ни Галка, ни Клод разглядеть и понять не смогли. Для Феликса и его спутников это тоже осталось загадкой, вот только времени на ее разгадывание никто не дал. В тот миг, когда Туся, безжалостно укоротив Галкины волосы почти наполовину, притянула сестру к себе, сработал аварийный сброс, и на головы Феликса, Майло, Рика и остальных легионеров обрушились сотни баррелей концентрированной кислоты.

Конечно, броня легиона на дальнем расстоянии защищала даже от высокотемпературной плазмы, но линзы шлемов, которые пираты и их подельники не успели закрыть, сделали их полностью уязвимыми, только усилив их мучения. Экзоскелеты превратились в дырявые резервуары, из которых на платформу и на пол стекала уже не только кислота, но и растворенные в ней ткани тела.

У Феликса же просто не было шансов. Его плоть полностью исчезла в течение нескольких минут, которые сопровождала жуткая агония. Туся увидела его сползающее оплавленной массой лицо, вытекающие из орбит глаза, услышала исполненный боли и ужаса нечеловеческий крик, и только крепче прижала к себе сестру, боковым зрением отмечая, как Арсеньев и Пабло со спокойным удовлетворением откинулись обратно на платформу.

 — Извини, Малыш, что отняли у тебя месть, — прошептал Командор, бросив прощальный взгляд на установку, в которой должна была закончиться его и барсов жизнь.

 — Ходу, Малыш, ходу, — торопил Петрович Клода, который не сразу сообразил, что препятствие устранено и нужно все-таки попытаться выбраться наружу.

Галка, которая, как ни странно раньше вышла из ступора, подняла пульт и теперь пыталась открыть двери. Но протокол системы самоуничтожения предусматривал блокировку всех затворов и реагировал лишь на биометирию высокопоставленных сотрудников. Галка и Клод не имели такого уровня доступа. Впрочем, для Туси закрытые двери стали не большим препятствием, чем задраенные переборки отсеков десантного корабля. Она их разбила вдребезги, точно фарфоровое блюдце. Ведь рядом с ней находились самые близкие и родные люди, и их требовалось во что бы то ни стало спасти.

Вот только в какой-то миг она почувствовала, что незримая сила не позволяет ей покинуть готовый стать их могилой цех. Доноры, боль надежду которых она использовала как строительный материал для защитных щитов и таранов, тянули к ней скованные руки, их беззвучный крик разрывал ее душу. Пускай аварийный сброс предельно уменьшил давление кислоты в трубах, система самоуничтожения неумолимо вела обратный отсчет, и для доноров, даже если бы они исхитрились как-то выбраться из коллоида установок, из-за вероломства военных не оставалось ни единого шанса спастись.