Зеленый жемчуг

Впрочем, здешний Трубеж по полноводности, длине и количеству притоков мог оставить далеко позади не только скромного земного собрата, но и великие реки Америки и Сибири. Именно из-за постоянных разливов его течение с первых лет освоения планеты приходилось контролировать, излишки освободившейся энергии превращая в электричество, питавшее большинство городов. Увы, строительство гидроэлектростанций предусматривало серьезные затраты, а для производства Зеленого Жемчуга требовалось лишь пораженное вакциной смерти человеческое тело. Неудивительно, что змееносцы в первую очередь старались нанести удары по подконтрольным Содружеству энергетическим объектам.

А ведь прилегающие к реке районы считались самыми дорогими и престижными, там располагались яхт-клубы, фешенебельные виллы, комфортабельные коттеджи. В одном из таких коттеджей с ухоженным садом, уговорив отца взять отпуск, они провели последние Тусины каникулы перед поступлением в университет. Практичная Галка присматривалась к уютному домику, мечтая со временем обосноваться в нем насовсем. Гибель отца помешала осуществлению этих планов, а бедная Галка попала в гнусные лапы манипулятора Феликса.

 — Не думаю, что он причинит ей какой-то вред, — неожиданно в тему успокоил Тусю Командор, который перед тем как закрыть плывущую по волнам капсулу еще раз решил проверить состояние раненых.

Туся вздрогнула. Неужели она произнесла последнюю фразу вслух? На лице Арсеньева, в свете укрепленного на носу капсулы прожектора казавшемся особенно усталым, тоже появилось озадаченное выражение. Похоже и он осознал, что ненароком подслушанная мысль не была озвучена. Он что? Тоже? Или это все ее странный дар? Впрочем, на этот раз Арсеньев предпочел сделать вид, что это удачное совпадение.

 — Феликс, конечно, скотина редкостная, — добавил он, задавая последние настройки аппаратуры, отвечающей за подачу кислорода и циркуляцию воздуха в капсуле, — и в его чувства к Галке не очень верится. Но пока у него есть надежда добраться до архива вашего отца, он будет хотя бы внешне играть роль заботливого возлюбленного.

Арсеньев провел по Тусиному плечу бронированной рукой, похожей на каменную десницу статуи Командора, но при этом оказавшейся легкой и едва ли не мягкой, потом закрыл герметичный фонарь капсулы. И в самое время. В этом месте тоннель резко уходил вниз и был полностью затоплен.

Поначалу их путешествие даже напоминало экспедицию дайверов, тем более, что вырубленные в толще известняка стены почти не уступали живописностью знаменитым гротам Новонормандского побережья, пучки колышущихся проводов вполне могли сойти за колонии актиний, да и броня бойцов элитных подразделений Содружества по своим характеристикам превосходила самые современные гидрокостюмы. Барсы двигались под водой, по возможности сохраняя привычный боевой порядок. Слава и Клод то по одному, то вместе, производили разведку, плавностью и выверенной до автоматизма целесообразностью движений похожие на косаток или белых акул, Командор и Петрович охраняли капсулу, с управлением которой Туся освоилась достаточно быстро. Освободившийся от взрывчатки Дин плыл замыкающим.

Периодически им приходилось преодолевать препятствия. Где-то путь преграждали какие-то ящики с оборудованием, застрявшим на половине пути, некоторые геромозатворы оказались не полностью открыты. В одном месте там, где шли бои, свод обрушился, и барсам пришлось буквально проползать под конструкциями, а потом приподнимать их, чтобы освободить путь для капсулы. Пару раз они осторожно огибали пробившие своды тоннелей, но неразорвавшиеся бомбы, напоминающие упавших с неба китов.

Бесстрастный свет прожекторов капсулы прорезал толщу темной воды, разгонял поднимающуюся со дна принесенную рекой илистую взвесь. Фонари камер на шлемах бойцов рисовали на покрытых потеками стенах причудливые узоры, напоминающие то ли орнаментальную резьбу, то ли нагромождения сталактитов. В выхваченной из мрака дали мерещились то ли колонны Ванкуверской Атлантиды, то ли трубы так и не вышедшего в плаванье «Титаника». Впрочем, реальность в который раз превзошла все фантазии любителей острых ощущений.

В какой-то момент света стало больше, пронизанная солнечными и явно уже полуденными лучами вода приобрела оттенок муската, в котором, словно листики мяты в бокале для коктейля, болтались водоросли. Потом на пути стали попадаться обломки каких-то механизмов, обрывки вывернутой обшивки, искореженные детали сложных агрегатов. Тоннель сначала сделался узким, едва не с игольное ушко, затем превратился в гигантский бассейн, заполненный хаосом разрушенных циклопических конструкций.

— Что это? — не понял Слава.

 — Подлипкинский гидроузел! — мрачно отозвался Дин. — Вернее то, что от него осталось.