Зелимхан

— Пишите, — приказал Зелимхан сердито, — что я внимательно читал эту бумагу. С ценой не согласен. Добавлю от себя еще восемнадцать тысяч тому, кто меня поймает. И подпись — Зелимхан.

По спине купца забегали мурашки. Он топтался на месте, не решаясь убежать, хотя только это желание и было у него сейчас. А адвокат, стараясь перевести все это в шутку, улыбнулся неестественно и сказал:

— Что вы! Нельзя этого делать. Нас сейчас же арестуют. Доказывай потом...

— Пишите, пишите, говорю! — Зелимхан толкнул адвоката к тумбе. — Делайте то, что я говорю, не пожалеете!

Шараев все же медлил, но абрек так грозно и выразительно глянул на него, что тот, достав из нагрудного кармана черный карандаш, крупными буквами вывел наискось через все объявление: «Я внимательно читал эту бумагу, с ценой не согласен... Зелимхан!»

Купец, стоявший на краю тротуара, умоляющими глазами смотрел на адвоката, но, заметив в его глазах ту же растерянность, перевел взгляд на Зелимхана, который стоял как грозный судья и готов был отдать суровый приказ самому генералу Михееву, если бы тот оказался здесь.

С перепугу купец, еле передвигая непослушные ноги, тащился рядом со своими спутниками, и голова его кружилась, будто его ударили чем-то тяжелым.

Пройдя еще несколько улиц, Зелимхан, довольный своей выходкой, попрощался с адвокатом и быстро ушел. Жалобу его Шараев обещал отправить генералу.

— Обманул он меня, — тоскливо сказал адвокат купцу, когда они остались одни. — Выдал себя за моего родственника из Алазани.

— И ты не знал, что он абрек Зелимхан? — еле проговорил перепуганный Далгат.

— Нет, конечно, — соврал адвокат.

— А мне он с самого начала показался подозрительным. А какой грозный человек. Такой сотрет любого генерала в порошок. Вот он, оказывается, какой — Зелимхан!

«Хорошо, что он напугал тебя», — подумал Шараев, а вслух сказал:

— Если власти дознаются об этой встрече, нам обоим не сносить головы. Так что ты лучше помалкивай, мы с тобой ничего не видели, не знаем...

— Но ведь нас люди видели! — схватился за голову купец. — Может, лучше пойти сейчас же в полицейский участок да рассказать там все, и они поймают его. Он недалеко ушел.

— Ты что говоришь? Подумай, — зашипел адвокат. — Он уже далеко отсюда, за городом, а нам с тобой достанутся хлопоты. Запомни, — прошептал он купцу на ухо. — Молчание — золото!

11.

Повесив Саламбека из Сагопши, генерал Михеев не почувствовал ожидаемого облегчения. В вверенной ему области стало еще хуже: Зелимхан, как бы в отместку за Саламбека, в тот же день убил князя Андрекова — одного из людей, с которыми генерал дружил семьями.

С тех пор Михеев был сильно не в духе. Приезд же генерала Шатилова окончательно вывел его из равновесия. В решении наместника Кавказа прислать на Терек своего помощника Михеев усматривал недоверие, попытку подменить его. С этого момента все вызывало у него раздражение.

Большой и уютный кабинет Михеева помещался на втором этаже. После недавнего ремонта в нем пахло свежей краской.

Генерал сидел за большим письменным столом, обитым зеленым сукном. На столе рядом с бронзовой фигурой ермоловского солдата стоял бронзовый же чернильный прибор.

Напротив Михеева в кресле расположился его помощник по гражданским делам — немолодой подполковник. Он негромко докладывал генералу о положении в области. Когда доклад был закончен, уже складывая бумаги в папку, подполковник, сказал:

— Осмелюсь доложить, Спиридон Петрович, что в городе ходят слухи о возможном нападении Зелимхана с целью похищения вашей дочери. Утверждают, что он потом предложит вам вернуть ее лишь в обмен за свою семью.

Генерал поднял голову, его бесцветные глаза встревоженно уставились на помощника.

— Этого еще не хватало! — Михеев растерянно опустил руки.— Вы хоть понимаете, что говорите? — и он встал.

— Да, ваше превосходительство, — помощник тоже поднялся,— именно поэтому я счел нужным сообщить вам. Михеев подошел к окну и погрузился в мрачное раздумье.

— Нет, этот разбойник не решится на такой шаг, — сказал он наконец, не отрывая глаз от ветки, качающейся за стеклом. — Это просто обывательские разговоры. Что он, жизнью не дорожит, этот Зелимхан?!

— Позвольте заметить, ваше превосходительство, — вежливо заговорил помощник, — что, вероятно, так думали и в Кизляре, когда...

— Вы за кого меня принимаете, господин подполковник, — насупился генерал. — Здесь не Кизляр, а Владикавказ. Понимаете, Владикавказ!

— Так точно, ваше превосходительство, Владикавказ, — почтительно склонился подполковник.

Некоторое время Михеев задумчиво расхаживал по кабинету. Брови его поминутно вздрагивали, чувствовалось, что серьезная тревога все больше овладевает этим, обычно столь уравновешенным человеком.

— Пора кончать все это, — вдруг угрюмо произнес он, ни к кому не обращаясь.

— Вы что-то сказали, ваше превосходительство? — неуверенно спросил подполковник.

— Нет, — резко ответил генерал и неожиданно спросил: — Как там ведет себя эта?.. Словом, жена абрека? Она дала какие-нибудь показания?