Зелёная чёлка

Это я ему вопросом на вопрос ответил. Тут еще можно было выключить у него микрофон, но у нас был другой жанр. Это был бы жанр пресс-конференции. А у него микрофон было не отключить. Но он сам понял, что ловить ему этим вопросом у меня нечего. И задал следующий.

– Ну и последний вопрос, «атмарселяпруста».

Не знаю, что это такое, но вид у Мишки был очень важный, и он положил другую ногу на ногу, и откинул зеленую челку.

– Если бы ты попал на необитаемый остров, что бы ты взял с собой?

– Маму, папу, бабушку, …Костю, Веру… ну и тебя, дурака, – остроумно завершил я.

– Ты не понял, – вальяжно раскинулся Мишка в компьютерном кресле, и стал крутиться в нем, типа нетерпение выражать или, может быть, в туалет захотел, не знаю.

– Не кого, а что? Неодушевленное существительное. В первом классе проходили.

– Это шутка была! – вывернулся я, – я бы взял телевизор! В нем все, что мне надо, чтобы быть в курсе!

– Спасибо! – Мишка встал и пожал мне руку. Нагнулся так, чтобы было видно в камеру. Я тоже ему пожал руку.

Мы скинули интервью в сеть и выложили в ютуб в закрытую ссылку. Так сказали сделать, чтобы сначала Мария Вячеславовна могла проверить, что мы там наговорим, потому что там же будет канал нашей школы!

На следующий день мы пришли в школу. Зеленую челку Мишка смыл. Я думал, что у него не получится, но оказалось, что эта краска смывается. Все показывали свои ролики. Кто-то готовил пиццу. Маша делала декупаж. Света сделала презентацию о героическом подвиге дедушки во второй чеченской войне. Настя пошла гулять с сестрой и рассказала, во что можно играть с маленьким ребенком, если тебя послали погулять, чтобы не было скучно. И в самом конце выступили мы с Мишкой.

– Это пока сырое, без монтажа, – сказал Мишка перед тем, как включать.

– Давай, врубай, – сказал я.

И все посмотрели пять минут, которые мы сняли. Когда закончилось, все молчали сначала. Я думал, что это пауза перед бурными овациями. Но все как-то с интересом смотрели только на Мишку.

– А как ты сделал зеленую челку? – наконец спросил Петька, – она смывается?

– В ОКее, 300 рублей, – гордо ответил Мишка.

– Да ладно, – сказала Настя.

– Что, правда, смывается? – спросила Женя.

Я все ждал, что они скажут что-нибудь по существу вопроса. Но содержание, похоже, никого не интересовало. Даже Мария Вячеславовна как-то помалкивала. Неужели и она хочет зеленую челку, подумал я, у нее же нормальная прическа. Тут прозвенел звонок, прервал мои размышления, и надо было переодеваться на физкультуру.

– Закончим просмотры на следующем уроке, – задумчивым голосом сказала Мария Вячеславовна. А, может быть, она не поняла, что это серьезное интервью, все думал я на уроке физкультуры. Или наоборот, оно ее потрясло. Или ей, и правда, прическа важнее. С одной стороны обидно, а с другой – я решил быть толерантным к ее женским проблемам. Нам еще вместе работать до 4го класса.

Цирк

Мы с папой собрались не куда-нибудь, а в цирк! Я начал радоваться заранее, уже за месяц, когда маме дали дешевые билеты на работе. Это не просто так, а все потому, что она работает в государственном социальном учреждении, а таким людям дают всякие льготы за то, что они работают за государственную зарплату на трудной работе с несчастливыми людьми. И за это им дают всякие билеты по 500 или даже 300 рублей, чтобы они могли хотя бы порадоваться жизни вечером на концерте или в театре. Это называется профилактика сгорания на работе, сказала мама. И поэтому мама и папа много ходят в театр и филармонию, чтобы мама не сгорела. В цирк на этой ее работе еще никогда не давали билетов, и вот – наконец! Мама сказала, что ей и дома хватит цирка, и отправила нас.

Я один раз уже был в цирке, тоже с папой, еще до школы. Для меня это счастливое детское воспоминание, потому что там я первый раз влюбился по-настоящему. До этого были простые увлечения, а тут первое настоящее чувство. Вера говорит, что это похоже на то, когда у тебя в животе летают бабочки. А у меня в животе даже урчало! И все началось тогда, когда на арену вышла маленькая девочка и вспрыгнула легко, как кузнечик, на большой шар, а потом к ней подошёл большой гимнаст и стал ее крутить и бросать под купол, ловить одной рукой и снова бросать, а она не падала, и как кузнечик все время вскакивала на этот шар, перебирала ногами и катилась и потом прыгала на плечо к взрослому гимнасту.

И тут я понял, что я пропал. Это я слышал в сериале у бабушки, когда там следователь влюбляется, он говорит «я пропал». И я папе говорю:

– Папа, я пропал…

Папа не понял и говорит:

– Никуда ты не пропал, вот тут сидишь…

А папа выпил шампанского в антракте и поэтому меня вообще плохо понял, наверное. Я говорю:

– Я пропал, я влюбился…

А папа говорит:

– Мужайся, сын, это пройдет.

Так по-мужски меня поддержал сначала, а потом спросил:

– А в кого?

– В эту девочку на шаре!

– Ну ты, брат, даёшь! – удивился папа, – она же только что на арену вышла.

– А у меня уже бабочки в животе запели, – говорю я.

Папа понял. У меня очень понятливый папа.

– А… Понял… – сказал папа. А потом, немного погодя, спросил: