Зелёное пальто

А сам, забрав из дома остальные бруски, рванул через Москву в офшорную зону на Кипр.

Но в наших бараках, как во всякой русской провинции, вести расходятся быстрее ветра. И не успел я с кладом сесть в самолет, как папу с мамой посетили бандиты.

Слава богу, сестры успели смыться.

Мама молчала, только презрительно переводила взгляд с одного местного бандита на другого. Папа и без расспросов сразу заявил:

– Зачем вам искать золото и серебро, увезенное сыном.

Я сейчас вам наделаю из табуреток любые драгметаллы в любых количествах. Я же алхимик.

Бандиты, поверив, стащили ему стулья и табуретки из всех барачных нор.

Папа потребовал топор, а когда, изрубив с десяток стульев, понял, что он не алхимик, а простой русский пьяница и кроме похмельного бреда сотворить ничего не может, то стал этим же топором гонять бандитов по коридору, заваленному стульями и табуретами. Да так яростно, что надолго отбил у этих доморощенных «мафиози» желание искать золотые клады.

Мама же под шумок, чтобы ее опять долго искали, подалась в Сайгон, то есть вернулась в свой любимый Индокитай. Благо Принц, мой «молочный брат» по моей первой и единственной жене, уже стал императором на своем полуострове.

Кстати, в его личной биографии есть глава о том, как он спас русского мальчика и его маму от верной смерти в лютой, морозной России, подарив им свое личное зеленое пальто с бриллиантовым орденом.

Так что мама тоже оказалась в безопасности.

Папа же теперь спал с топором, в своей любимой городской теплоцентрали. И к нему никто не смел сунуться. Боясь трогать убогого. Убогих у нас на Руси боятся.

Я со своим грузом благополучно приземлился в кипрском аэропорту Ларнаки. Поселился в тихой гостинице, где и познакомился с замечательным человеком, настоящим донским казаком, губернатором Краснорайского края.

Оказывается, он знал маэстро и любил его музыку, а здесь отдыхал после длительной борьбы за власть с краевым прокурором.

Мы подружились.

Попили кипрского вина, пообщались с его чернобровыми помощницами, и я, проникшись к нему доверием, показал ему свой груз.

Он ничуть не удивился и рассказал мне, как в молодости, работая монтажником на одном оборонном заводе у себя в Краснорайске, играл в домино с мужиками. Там, любители забить «козла» [34] , присобачили к крышке стола для прочности металлический лист. Который оказался – чистой платиной. В советские времена драгметаллы на оборонных заводах валялись по всем углам.

Понятно, что он сразу поверил в мою историю с кладом в кресле и принял самое живое участие по превращению драгметаллов в деньги.

Когда мы вышли из банка с четырьмя чемоданами долларов, он предложил спрятать деньги у его землячки здесь, на Кипре. Она жила на территории госпиталя английской военно-морской базы. «У англичан надежней», – заверил он меня.

Так я и сделал.

Эта знакомая землячка с детства мечтала для своего будущего ребенка получить английское гражданство.

Для этого вначале она вышла замуж за еврея. Потом забеременела. Забеременев, перебралась в Израиль. Уже на сносях паромом подалась на Кипр, а когда начались схватки, улеглась на асфальт у ворот английской военной базы. Сердобольные английские джентльмены перенесли ее в свой госпиталь, где она и родила. Младенец получил британское гражданство, поскольку родился в английском госпитале. А она осталась на этой базе мамой при новом гражданине великой Британии.

Сдав на хранение ей чемоданы с деньгами, мы загуляли. По-русски. С размахом. Угощал я.

Устав пить и гулять, казак-губернатор предложил съездить теперь к нему на его краснорайский курорт. Так сказать, залечить наши сильно подуставшие на Кипре тела.

Я согласился. И мы, собрав вещи, покинули этот средиземноморский рай.

И, надо отдать должное моему новому другу, он не забыл про меня и не потерял случайно по прилете домой, как обычно бывает у «больших» людей после курортного знакомства.

В аэропорту Краснорайска, нас встречали с почетом.

К трапу самолета – ковровая дорожка.

Строй чиновников по обе стороны.

Все, несмотря на жару, в темных пиджаках, темных галстуках и белых рубашках.

В зале для VIP-персон был накрыт стол. Там он посадил меня по правую руку от себя, а с другой стороны ко мне пристроилась весьма-весьма симпатичная дама.

Начались тосты.

И все за губернатора. За его здоровье. За его светлую голову. За его талант и умение уничтожать своих врагов.

Впрочем, ощущалось в зале некое напряжение. Казалось, что местная элита напугана победой губернатора над прокурором и теперь боялась последствий этой победы.

Я, чтобы разрядить обстановку, решил произнести тост. Говорил о солнце, о весне, о цветах, о любви и о том, что все здесь сидящие, очевидно, очень хорошие люди.

Все дружно закивали головами: «Да, очень хорошие».

И тогда, подождав, когда все откивают, я закончил свой тост предложением:

– А раз все мы тут хорошие люди, пусть каждый поцелует соседа справа.

Сидящие за столом в едином порыве бросились целовать друг друга.