Зелёные и серые

– Ну почему, возможно, и так. – Роджер ободряюще сжал ее руку. По правде говоря, такое ему и в голову не приходило. Да она и сама в это не верит. – Но что бы ни случилось, сейчас мы уже ничего поделать не можем, – добавил он. – Пойдем спать.

25

Первое, что заметил Ференцо, когда сознание стало к нему возвращаться, был какой-то рассеянный свет. Второе – что привычный шум города доносился приглушенно, но все же не так, как у него дома.

Наконец он почувствовал, что замерз.

Он осторожно открыл глаза. Свет остался таким же рассеянным – какое-то кремовое свечение, казалось, заполняло небо. Несколько раз моргнув, Ференцо неуверенно вытянул руку вверх.

Пальцы инстинктивно отдернулись, наткнувшись на что-то мягкое и пружинящее. Он снова моргнул, и зрение неожиданно прояснилось. Он лежал под какой-то тканью, натянутой наискось, как скат палатки.

Ференцо повернул голову, и шею пронзила острая боль. Нет, не палатка, просто навес, прикрепленный справа верхним краем к грубой бетонной стене на высоте около трех футов. Он опустил взгляд: стена упиралась в плоскость, покрытую кровельным материалом, на которой он и лежал.

– Очнулся? – послышался знакомый голос. – Как самочувствие?

Подняв голову, Ференцо заметил, что он до подмышек закрыт тонким одеялом того же цвета, что и тент. Иона сидел у тента, прислонясь к бетонной стене.

– Получше, – ответил Ференцо. – Мне кажется, или тут действительно холодно?

– По большей части кажется. Когда тебя бьет ревун, то одно из удивительных последствий заключается в том, что реакция тела на боль непредсказуема. В трех случаях из пяти тебя тошнит, а потом несколько часов знобит. Если надо, могу дать еще одно одеяло.

– Да нет, все в порядке. – Ференцо повернулся на правый бок и подпер щеку рукой.

Теперь, когда он уже окончательно проснулся и начал шевелиться, ощущение холода отступило. Полицейский поднял руку и взглянул на часы: третий час, воскресенье. Он проспал почти восемнадцать часов.

– Где я?

– На крыше в китайском квартале. Отсюда мне приказано следить за зелеными в парке Сары Рузвельт и смотреть, не появится ли Меланта.

– Вот как. – Ференцо украдкой потрогал нагрудный карман и с облегчением услышал хруст бумаги. Стало быть, рисунки при нем. – А кто приказал?

– За разведку и укрепленные пункты здесь отвечают Хафдан и его сыновья. – Иона натянуто улыбнулся. – Тебе это хоть что-нибудь говорит?

– Вполне достаточно, – почти искренне ответил Ференцо. – На самом деле о зеленых и серых в Нью-Йорке мне известно все. – Он со значением поднял брови. – Иона Грей, не так ли?

На лице Ионы ни один мускул не дрогнул.

– Неплохо. На самом деле я не Грей. Это зеленые демонстрируют всему миру свою национальную принадлежность. А мы уже несколько десятилетий живем, принимая новые имена.

– Но ты же серый?

– Да, хотя сильно сомневаюсь, что ты понимаешь, что это значит.

– Давай попробую угадать, – предложил Ференцо. – Ты можешь лазать по стенам домов, становиться невидимым, у тебя есть исчезающий пистолет, ты можешь летать, и ты не человек. Я что-нибудь пропустил?

Иона поджал губы.

– Ты наблюдательнее, чем я думал, – неохотно признался он. – Это ставит меня в неловкое положение.

– Ну, извини. – Ференцо осторожно пощупал наплечную кобуру. Пистолета на месте не было. – Не пойму только, зачем тратить столько усилий, спасая мне жизнь, чтобы затем самому уничтожить меня.

– Зеленые не стали бы тебя убивать, – сказал Иона. – Полицейского? Они бы не посмели.

– Тебя же они пытались убрать, – заметил Ференцо.

Иона отмахнулся.

– Совершенно другое дело. И не волнуйся, я не собираюсь лишать тебя жизни. Просто твое вмешательство все еще больше усложняет.

– Похоже, сложности – это тема дня, – сказал Ференцо. – Ты можешь, по крайней мере, сказать, зачем ты здесь?

– Уже сказал. Ищу Меланту.

– Я имею в виду на Земле. Что вам нужно здесь?

Иона пожал плечами.

– То же, что и всем, – немного грустно ответил он. – Жить, работать, растить детей в мире. «А мне отдайте из глубин бездонных своих изгоев, люд забитый свой».[3] Это о нас.

– Как мило, – похвалил Ференцо. – Вижу, ты успел съездить с экскурсией на остров Свободы.

– На самом деле я никогда там не был, – признался Иона. – Как и большинство местных.

«Местных». Сердце Ференцо забилось сильнее. Наконец.

– Каких местных? – осторожно спросил он. – Откуда?

– Из Нью-Йорка, конечно, – немного озадаченно ответил Иона. – Я родился и вырос в Квинсе.

Ференцо заморгал. Версия космических пришельцев разваливалась на глазах.

– Что?

Вероятно, на лице у него отразилось недоумение, потому что Иона усмехнулся.

– Правда, правда. Я ведь из третьего поколения. Наши живут здесь с тысяча девятьсот двадцать восьмого года.

– Да?

Ференцо не знал, радоваться или огорчаться. Будет ли космическое вторжение меньшей угрозой, если оно началось три четверти века назад?

– Чем вы занимались?

– Я только что сказал. Жили, работали. – Он поджал губы. – Конечно, до тех пор, пока не обнаружили зеленых.

– Я так понимаю, у вас с ними проблемы?